Глава четвертая
Через все Чернолесье вела хорошая дорога. Правда, по ней в последние годы мало кто ездил — торговли древляне почти не вели, сами из своих пределов не выезжали, а в гости к ним и подавно никто особенно не стремился. Несмотря на это, дорога не зарастала ни травой, ни деревцами, и ехать по ней было одно удовольствие. Вопреки названию, Чернолесье было далеко не сплошь хвойным, наоборот, темные ели попадались здесь достаточно редко. Но Леший решил не задумываться об этом — если над всем непонятным голову ломать, она совсем сломается, а есть тогда чем?
Вскоре лес кончился, вернее, стали попадаться огромные поляны, на которых стояли деревни и немногочисленные небольшие города. Крестьяне провожали всадников настороженным взглядом — кто их знает, вдруг разбойники переодетые, мало ли кто кольчугу напялит и на коня сядет!
Если бы воины ехали в боевой поход, они бы за несколько дней прошли Чернолесье насквозь. Сейчас же приходилось соразмерять передвижение со скоростью обоза, предназначенного для доставки дани в Киев (на тех же телегах хранилась и еда для кметов). Однако ничто не тянется вечно, и в конце концов в просвете леса показался большой город.
Стольным градом древлянского княжества издавна был Искоростень. Конечно, некогда его сожгла до основания мстительная княгиня Ольга, но с тех пор прошло немало лет, Искоростень успели отстроить заново и обнести стеной — настоящей, бревенчатой, с башнями по углам, не каким-нибудь тыном, как в маленьких городишках. Стоял город на высоком берегу реки.
Дружина-посольство выехала на противоположный берег и остановилась.
— Красиво, — невольно сказал Ратибор, восхищенно разглядывая мощные стены.
Неожиданно ему ответил Рагдай, один из самых сильных воинов отряда, отличавшийся впридачу недюжинным умом и чрезмерно вспыльчивым нравом, из-за которого второй год ходил в младшей дружине
— Не только, — Рагдай поднес к глазам ладонь и из-под нее посмотрел в ту же сторону. — Вспомни, Ратибор, чему тебя учили.
— Да помню я, помню, — досадливо отмахнулся новгородец. — Ставят град на высоком берегу, чтобы с воды нападать было несподручно. В самом же городе колодцы глубокие, так что воду набирать можно свободно. Но все равно ведь красиво!
— И это верно, — кивнул Рагдай и замолчал, тем более, что воеводы приказали ехать к переправе.
У переправы стояли, лениво опершись на копья, два плохо вооруженных воина.
— Кто такие? — спросил один из них, становясь так, чтобы закрывать дорогу.
— Люди князя Владимира, — Хельги поглядел на стражника сверху вниз с высоты седла. — Как положено по закону, приехали за данью. А ты кто такой, чтобы нас не пропускать?
Ратибор тихонько присвистнул — похоже, воевода, советуя им не нарываться на неприятности, для себя сделал исключение. Или же его понятие разумного поведения не совпадало с тем, как его привык понимать сам Ратибор.
Но стражник не обиделся, наверное, и в самом деле превысил полномочия. Он отошел в сторону, открывая проход на паром.
У городских ворот стража стояла уже куда более серьезная. Таких не испугать было грозным взглядом. Выслушав воеводу, они потребовали грамоту от князя Владимира.
Получив требуемое, начальник стражи покрутил грамоту в руке, поглядел на восковую печать, похоже, еле удержался от желания попробовать ее на зуб, как привык делать с монетами. Затем вернул свиток Хельги и коротко сказал:
— Проезжайте.
Искоростень, даром что стольный град, по размерам сильно уступал и Киеву, и Новгороду, а от ворот до княжьего терема дорога вела, почитай, прямая, так что Леший и по сторонам поглазеть толком не успел, как дружина уже въезжала на широкий двор, и Хельги объяснял здешним людям, зачем неизвестные воины здесь находятся.