— Я хочу не любую женщину, — хрипло произнес Солдат. Слова поднимались откуда-то из неведомой глубины. — Я хочу именно тебя. Я лежал, глядя на звездное небо, и мечтал о том, как мы впервые сольемся друг с другом в объятиях любви. Эти картины жгли мой рассудок. Другие женщины для меня ничего не значат. Ты заполнила меня всего своей душой, и теперь я хочу, чтобы к этому добавилось твое тело. Я люблю тебя всю, твой ум и душу, каждый волосок у тебя на голове, все до единой выпуклости и ямочки тела. Вот и сейчас один только исходящий от тебя аромат заставляет мои чувства воевать друг с другом. Я хочу вдыхать тебя, упиваться тобой, проглотить тебя целиком.
Лайана дрожала, поддаваясь потоку его ласковых слов.
— Это правда? — прошептала она. — Ты… меня… любишь?
— Без тебя моя жизнь не имеет смысла.
Не сказав больше ни слова, принцесса вошла в комнату, выходящую во внутренний дворик. Эта комната принадлежала не Лайане; здесь спала одна из горничных. Войдя следом, Солдат закрыл за собой дверь. Отвернувшись друг от друга, он и принцесса разделись. Оба не могли унять дрожь. Обнажившись, они обернулись и бросились в объятия. От внезапного соприкосновения тел оба лишились дыхания и просто стояли, глядя друг другу в глаза.
Наконец Солдат поднял Лайану и осторожно уложил ее на кровать. Лицо принцессы по-прежнему было наполовину скрыто капюшоном. Солдат начал его снимать.
— Нет, — прошептала она. — Пожалуйста, не надо!
— Надо, — твердо произнес он.
Развязав шнурки и сняв мягкий бархат, Солдат покрыл поцелуями шрамы и ссадины.
— Все до одной выпуклости и впадины твоего тела, — повторил он. — Я люблю их больше мирры, золота и благовоний.
Они познали друг друга. По щекам принцессы хлынули слезы. Исходящий от нее аромат, в котором Солдат узнал благоухание амбры, сандалового дерева и оленьего мускуса, сводил с ума.
Когда за первыми нежными ласками последовали более пылкие проявления чувств, Лайана нащупала на спине Солдата открытые раны и ссадины. Оторвавшись от него, она увидела кровь на своих руках, на простыне, на тунике Солдата, брошенной на стул.
— Что с тобой произошло? — воскликнула девушка, усаживаясь в кровати, стыдясь того, что не заметила всего этого раньше. — Неужели карфаганцы тебя наказали?
— Не карфаганцы, — криво усмехнулся Солдат. — Кое-кто другой. Это произошло на улицах Зэмерканда, совсем недавно, недалеко от ворот дворца. Но не беспокойся, негодяи за все заплатят.
— Тебе больно? Раны нужно обработать! Сейчас я пошлю за Офао, чтобы он принес мази и целебные бальзамы.
Солдат тоже сел.
— Если ты позовешь этого человека, мне придется одеться. Кажется, он желает моего тела так же, как я жажду твоего.
Принцесса рассмеялась. Эти звуки никто во дворце не слышал уже много лет. Звонкий, задорный смех раскатился по внутреннему дворику, и в комнату ворвалась испуганная Дриссила.
— Моя госпожа, что случилось?
— Что случилось? — воскликнула Лайана, и в ее глазах сверкнули веселые искорки. — Как что, я счастлива, вот что случилось!
Увидев рядом с госпожой обнаженного мужчину, Дриссила в ужасе вскинула руку ко рту.
— Прошу прощения, — смущенно улыбнулся Солдат, прикрывая простыней свой срам. — Я не имел понятия, что это ваша комната.
— Это не моя комната. О, что вы сделали с моей госпожой? Вы колдун, вот в чем дело. Вы превратили ее в хохочущую дурочку. Вы… вы похитили ее рассудок!
Лайана, откинувшись на спину, хихикала, уткнувшись лицом в подушку.
— Уверяю вас, — сказал Солдат, — если я что у нее и похитил, то не рассудок.
Ударив его подушкой, Лайана повернулась к Дриссиле:
— Нужно устроить праздничный пир. Пусть во дворце царит веселье. Откройте большую залу. Разожгите огонь в камине. Зажарьте быка — или хотя бы ягненка. Я хочу музыки.