Они ушли в лес и вернулись на то место, где когда-то разбивали лагерь. Отвратительный смрад болезни и смерти остался далеко позади.
— Мы должны оставаться здесь, — сказала Утеллена сыну, — и ждать возвращения Солдата.
— Да, мама.
Мальчик бросил на мать безучастный взгляд. В его глазах не было любви. Утеллена видела это и очень страдала, но она понимала, что ее сын колдун, и ему чужды человеческие чувства. В отношении мальчика к матери не было ни жестокости, ни злости. Для него она была просто женщиной, носившей его девять месяцев в своем чреве, а теперь ставшей ему преданной защитницей. Она хорошо знает этот мир, где он еще новичок, и сделает все, чтобы оградить его от беды.
Капитан Кафф, под присмотром преданных гвардейцев, ворочался и крутился в постели в здании кордегардии. В его глазах горел огонь, свидетельствующий о непреклонной решимости выжить. Капитан Кафф не собирался стать, подобно тщедушной девице, жертвой болезни, которую он считал вызовом своему мужскому достоинству. Теперь у него была металлическая правая кисть, сделанная из серебра; при каждом движении руки она поблескивала. И даже сейчас, в бреду, Кафф, видя эти отблески, вспоминал о ненависти к Солдату, о том, что ему нужно расплатиться с дерзким чужестранцем.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Солдат и Спэгг ехали по длинной аллее из отсеченных голов, ведущей к воротам Зэмерканда.
Они были верхом на тех самых лошадях, на которых несколько месяцев назад тронулись в путь. Солдат обнаружил животных неподалеку от деревни с домами на вырастающих и опускающихся сваях. Путники оставили лошадь Цезаря наверху на плато, предоставив ей самой искать дорогу домой. Впрочем, быть может, она и не подумает возвращаться? По берегам реки луга после схода снега покрылись сочной травой, так что голод благородному животному не грозил. Вполне вероятно, ему суждено просто одичать.
Теперь, уже зная о троллях, путники постарались избежать встречи с ними — ехали по северному берегу и тревожно оглядывались по сторонам, чтобы не наткнуться на шайку грабителей. Однако троллей нигде не было видно, и Солдату и Спэггу удалось пересечь плато без каких-либо происшествий. Оба были настолько измучены, что не смогли бы вступить в бой или спастись бегством.
Подъехав к Зэмерканду, путники обнаружили, что свежих отрубленных голов на шестах нет. От старых остались одни черепа, лишь кое-где прикрытые кусками полусгнившей плоти. Городские ворота стояли распахнутыми настежь, часовых не было и в помине.
Ворон, усевшийся на круп коня Солдата, по обыкновению делился своими мудрыми суждениями.
— Куда подевались красные шатры? — спросил Солдат у пернатого друга. — Неужели они бежали от чумы?
— А разве ты на их месте не поступил бы так же? — спросила черная птица.
Тут Спэгг остановил коня.
— Думаю, мне лучше отправиться погостить к своему кузену. У него небольшая ферма к северу от города. Не вижу смысла рисковать здоровьем и жизнью, раз здесь бесчинствует такая зараза. Джагг наверняка будет рад меня видеть, особенно теперь, когда я разжился кое-каким золотишком.
Солдат кивнул.
— Пожалуй, верно.
— А почему бы и тебе не отправиться со мной? — спросил Спэгг. — Джагг приютит нас обоих. Если не найдется места в доме, поселит нас в сарае.
— Нет, Спэгг, отправляйся один. А мне нужно повидаться с женой. Я слышал, она очень тяжело больна.
— Это-то я и имел в виду. Ты подцепишь от нее заразу.
Но Солдат твердо стоял на своем. Он поблагодарил Спэгга за помощь.
— Я, в свою очередь, тоже попрошу тебя об одной услуге, — проворчал в ответ торговец руками. — Если тебе еще раз придется совершить нечто подобное, не обращайся ко мне, хорошо?
С этими словами Спэгг уехал.