Воздух над ним заискрился, молочно-белое сияние залило пущу окрест.
Спасибо, пробормотал он, приседая перед крестом.
Две очень ровно вырезанные доски потолще глубоко воткнута и подперта камнями, та, что повыше, горизонтальная, с выжженными вдоль нее большими буквами.
Замойский провел по ним пальцами, стирая грязь и осадок (наверняка здешний мох).
Эдвард Т. Монклавье
R.I.P.
Exoriare aliquis nostris ex ossibus ultor[13]
Значит, Монклавье тоже умер! Ох, проклятие, за это время они наверняка умерли все
За исключением меня.
Сколько трупов нашел «Гнозис» на «Вольщане»? Шесть все анабиозеры были заняты.
Тогда кто лежит здесь?
И еще: если уж оба челнока «Вольщана» покоятся на поверхности Нарвы, то как мы вернулись на корабль, как отремонтировали его и каким чудом покинули систему Гекаты?
А может мы ее так никогда и не покинули?..
Полная луна вставала над темной гладью озера как наполненный светящимся газом воздушный шар. Еще шаг, и он вспомнит
Он вскочил на ноги.
Смауг! Выкопай его!
Двуворон присел на кресте.
Что мне сделать?
Эксгумацию, черт побери!
Адам?
Он оглянулся. Анжелика, полуопершись о камень, подозрительно поглядывала то на Замойского, то на крест. Открыла рот, но слова замерли у нее на губах, когда земля, скрывающая могилу, начала на ее глазах проваливаться. Замойский заметил удивление на лице девушки и проследил за ее взглядом, снова поворачиваясь к кресту.
На самом деле земля не проваливалась, но толстыми струями растекалась в стороны. В результате, под ногами Адама возникала симметричная воронка, глубиной в полметра, метр, полтора и все глубже. Замойский отступил на два шага, граница насыпи приближалась к его ботинкам.
Электрический двуворон сидел на кресте и таращился всеми четырьмя глазами в центр воронки пока крест не закачался, не покатились окружающие его камни, а доски не упали в могилу; тогда он перелетел на камень, громко каркая.
На самом деле земля не проваливалась, но толстыми струями растекалась в стороны. В результате, под ногами Адама возникала симметричная воронка, глубиной в полметра, метр, полтора и все глубже. Замойский отступил на два шага, граница насыпи приближалась к его ботинкам.
Электрический двуворон сидел на кресте и таращился всеми четырьмя глазами в центр воронки пока крест не закачался, не покатились окружающие его камни, а доски не упали в могилу; тогда он перелетел на камень, громко каркая.
Призрачный яркий свет выжег все полутени и переходные цвета. Или Замойский только казался таким бледным, или же кровь и правда отлила от его лица, когда он увидел высовывающийся из-под последних слоев земли, обернутый грязными тряпками белый скелет?
Господи Боже.
Анжелика подошла ближе, склонилась над ямой.
Кто это?
Понятия, сука, не имею.
Она притронулась к его плечу он отступил.
Она нахмурилась.
В чем дело?
Он уже не обращал на нее внимания. Перепрыгнул открытую могилу и зашагал между папоротниками, раздвигая их и топча. Теперь стало ясно: никакие это не папоротники. Их чернота происходила не от растительного красителя но лишь от роев мелких насекомых, что полностью закрывали собой сложный крой листьев. Едва Адам их шевельнул, его облепила кружащая туча мелкозернистой тьмы. Смауг отреагировал молниеносно, сосредотачивая нанополе и сжигая насекомых, и так Замойский бежал сквозь спираль внезапного огня, секундные пожары, оставляя позади аллеи серого дыма и нагие кусты.
Есть! прошипел сквозь зубы, найдя второй крест.
Протер его рукавом и прочел фамилию похороненного.
Даниэль К. Вашингтон
Вернулся по тропе пепла. Теперь раздвигал заросли, которые успел миновать.
Третий крест.
Адам Анжелика встала за ним, когда он упал у могилы на колени, положила ладони на его плечи. Это были твои друзья с корабля, да?
Он не ответил. Мрачно таращился на кривые доски.
Адам Замойский
R.I.P.
Он везде
Но эта-то пустая, верно? прошептала она.
Идем.
Он вскочил, дернул ее, потянул следом.
Что?.. Куда?
Тут Мойтля не было. Должно быть, он сразу полетел в город.
Но те могилы.
Что могилы? рявкнул он.
Она вырвалась, стиснула губы.
Не говорили уже ничего.
В «Катастрофе», снова погрузившись в висящее кресло, в сластолюбивую хватку семиорганической сети безопасности, Замойский сумел немного расслабиться. Немного уже не стискивал зубы и не сжимал кулаки. Но когда Анжелика обращала к нему взгляд, все еще видела лицо, окаменевшее в гримасе ярости, словно Адам давился собственным гневом и сам с собой сражался, чтобы не дать пылающей злости себя понести.
Город лежал километрах в двухстах дальше, над рекой, красной от размножившихся в ней микроорганизмов. Лишенная растительности пустынная равнина, по которой текла река, тоже была цвета крови: песок, тучами гонимый по ней ветром, был песком органическим, петрифицированной формой тех же самых микроорганизмов.
«Катастрофа» летела над плоскостью темного кармина настолько высоко, чтобы не поднимать на ней кровавых туч, и одновременно настолько низко, что Адам и Анжелика видели несущуюся тень корабля, вибрирующий скат.
Башни были высотой более ста метров, и тени их тянулись по равнине длинными автострадами тьмы. Геката вертикальная зеница всевидящего бога вулканов медленно сползала к горизонту.