Он бы остановился, если бы уже не занес руку для очередного удара.
Нож распорол изоляцию кабеля. Произошло короткое замыкание. Ощущение тока было сродни ощущению ненависти — безупречно однородной, черной ненависти, скользящей по его телу, овладевающей им, сливающейся с ним в единое целое. Боль пришла со сбоем в работе сердца.
Уильям Бейли упал на Бирди; его тело дымилось.
Конечно, она просто машина, промелькнула мысль в последнем осколке его сознания, ни одно человеческое существо не могло бы так себя вести.
Потом сердце остановилось, и он умер.
Смерть пришла как ураган. Казалось, его выдувало ветром, кружило в вихре, бросало вверх и вниз, и снова вверх, в реве и свисте, в шуме чудовищного галопа. Он не знал, хлестал ли его ветер холодом или опалял жарой. Он об этом и не думал — его глаза ослепляли молнии, громом отзывался стук зубов.
«Глаза?» — промелькнула вспышка удивления. — «Зубы? Но я мертв…. Минутку. Одну минутку. Итого, сколько смертей уже было?
«Ноль, — считал Бог, — один, десять, одиннадцать, сто.»
— Почему ты не даешь мне время подумать? — завопил он.
Сосредоточившись, он мог поддерживать определенное равновесие среди хаоса, окружавшего его. Он был Уильямом Бейли. Социологом. Психоневротиком. Окончившим свою жизнь в медицинском учреждении — три различные жизни в трех различных учреждениях, каждое из которых было таким же отвратительным, как и другие.
Зачем Моделирующее Устройство так поступает?
Да, его проблема была достаточно реальной. Психопатология становилась все более распространенным явлением. Общество как-то должно было с этим бороться.
Но ни одна из попыток этой борьбы не имела успеха. Да, действительно, не имела успеха. Убийственное безразличие; убийственная недоброжелательность; убийственная любовь. Но последняя, на самом деле, любовью и не была; в любом случае это была патологическая любовь. Она была ничем другим, как еще одним способом попытаться заставить людей вернуться к той же структуре, которая исковеркала их жизнь.
Ведь на самом деле любовь — это полное восприятие любимого человека, независимо от того прав он или не прав; регулирование своего поведения в соответствии с поведением того, кого ты любишь, а не корректировка его поведения с учетом своих взглядов; предоставление свободы любимому человеку и в тоже время готовность помочь в любую минуту.
«Сто одиннадцать, тысяча, тысяча один.»
Если причиной эпидемии являются социальные условия, лечение предполагает проведение фундаментальной реформы. Изменение условий. Снятие невыносимого давления.
Щелк . Хаос отдыхал.
— Больше никакого принуждения, — потребовал Уильям Бейли. — Пусть будет создана первая в мире действительно свободная цивилизация.
И ему это было даровано.
ЧЕТЫРЕ
— Конечно, я озлоблен, — сказал человек, который сидел слева от Бейли. Ему было под тридцать — среднего роста, светловолосый и очень пьяный. — А кто бы не озлобился? — он допил свое виски со льдом и, выдохнув с оглушительным свистом, поставил стакан на стойку. — Еще одну порцию, — выкрикнул он и повернулся к соседу, — будешь еще?
— Нет, спасибо, — ответил Бейли.
— О, д-давай. Я плачу. Что я еще могу сделать, чтобы ты меня выслушал. А то ст-т-танешь ты меня слушать, незнакомого человека, и все такое прочее. Но если Джим Ваймен — меня т-так зовут — если Джим Ваймен захочет кому-нибудь поплакаться в жилетку, Джим Ваймен может заплатить за то, что его выслушают.
— Не стоит, — сказал Бейли. — Мне интересно вас слушать. Я, видите ли, несколько лет был в отъезде. Только сегодня вернулся. Здесь все так изменилось.
— Конечно, изменилось, мистер м-м-м… мистер. Конечно, изменилось. Все меняется, эт-то точно. Бармен! — вдуг заорал Ваймен.