Regard. В английском это слово означает уважение и восхищение. А во французском это просто «взгляд». Вот что мне всегда было нужно чтобы меня увидели, увидели по-настоящему, а не просто скользнули глазами, быть чем-то большим, а не просто запасным в этом состязании джентльменов и игроков. Даже невидимка может отбрасывать тень, а моя, подросшая за годы, так и затерялась в темных коридорах «Сент-Освальда».
Хватит. Уже началось. Упомянули имя Страза. И Пиритса. И до того, как все кончится, а «Сент-Освальд» уже катится к неизбежной кончине я вам обещаю: вы меня увидите.
А пока мне вполне хватает быть просто педагогом. Правда, по моему предмету экзаменов не сдают. Единственная проверка на выживание. В этом у меня есть кое-какой опыт «Солнечный берег» все-таки хоть чему-то меня научил, но остальное, как я надеюсь, талант, данный от природы. Будь я учеником «Сент-Освальда», этот навык из меня бы вытравили, чтобы заменить его латынью, Шекспиром и прочими уютными гарантами жизни в этом мире высших привилегий. Ведь главное, чему учит «Сент-Освальд», конформизм: командный дух, умение играть. Играть в игру, в которой Пэт Слоун особенно хорош, и поэтому его нужно первым выбить из строя.
Еще раз повторю чтобы сокрушить «Сент-Освальд», нужно метить в сердце, а не в голову. А сердце Школы Слоун: честный, добрый, всеми уважаемый и любимый. Друг для попавших в беду, сильная рука, чтобы поддержать слабых, совесть, наставник, вдохновитель. Настоящий мужик, спортсмен, джентльмен, никогда не перекладывает на других то, что может сделать сам, неустанно и радостно работает на благо «Сент-Освальда». Он ни разу не был женат да и когда ему? Как и для Честли, его преданность Школе была бы помехой семейной жизни. Низкие душонки могли бы заподозрить его в иных склонностях. Особенно при нынешних настроениях, когда одно только желание работать с детьми считается законным основанием для подозрений. Но чтобы Слоун? Слоун?
Никто в это не верил. Однако мнения учителей забавным образом разделились. Одни с яростным негодованием отвергают немыслимые обвинения (среди них Честли). Другие (Боб Страннинг, Лига Наций, Джефф Пуст, Пэдди Макдоноу) тихо переговариваются. Обрывки подслушанных банальностей и домыслов: «нет дыма без огня», «всегда думал, что он слишком хорош, неправдоподобно», «слишком дружелюбен с мальчиками ну, вы понимаете», все это дымовым сигналом висит над преподавательской.
Удивительно, как легко друзья могут от тебя отвернуться, как легко страх или корысть срывают маску товарищества. Мне ли этого не знать. И теперь, должно быть, становится ясно и ему.
Реакция на такие обвинения проходит три этапа. Первый отрицание. Второй гнев. Третий капитуляция. Мой отец, конечно, с самого начала повел себя как виновный. Косноязычный, злой, растерянный. Слоун, скорее всего, разыграет представление получше. Первого заместителя «Сент-Освальда» так легко не запугаешь. Но вот они, доказательства, совершенно неопровержимые. Разговоры в чатах, которые велись после уроков с его компьютера, защищенного паролем. Текстовое сообщение, отосланное с телефона Коньмана на мобильник Слоуна в ночь пожара. Фотографии на жестком диске. На них мальчики, некоторые занимаются таким, о чем Слоун в своей невинности никогда и не слышал.
Конечно, он все отрицал. Сначала с каким-то мрачным изумлением. Затем потрясенно, с негодованием и яростью. И наконец со слезами растерянности, что доказывало его виновность больше, чем все найденное полицией.
Его дом обыскали. В качестве улик были изъяты многие фотографии. Школьные снимки команды регбистов, ученики его классов, улыбающиеся со стен и не подозревающие, что в один прекрасный день они станут уликой. И альбомы. Десятки альбомов, одни мальчики в школьных поездках, на выездных матчах, в последние дни триместров, на байдарках по рекам Уэльса, голые на морском берегу, стоят в ряд, гладкие руки и ноги, взлохмаченные волосы, юные лица, улыбки в объектив.
Так много мальчиков, сказали полицейские. Не правда ли, несколько необычно?
Конечно, он возражал. Он учитель, все учителя хранят такие вещи. Это может подтвердить Честли как год идет за годом, но никто не забывается, а некоторые лица почему-то особенно надолго задерживаются в памяти. Столько мальчиков, сменяющих друг друга, подобно временам года. Естественно, по ним скучаешь, особенно когда нет семьи, привязываешься к ученикам, привязываешься и
Какого рода привязанность? Вот она, грязь. Они чуяли ее, вопреки его протестам, чуяли, подбираясь к нему, как гиены. Он с отвращением отбивался. Но с ним были так любезны: у него стресс, нервный срыв, ему надо помочь.
Его компьютер был защищен паролем. Конечно, пароль могли узнать. Кто-то мог пользоваться его компьютером. И скопировать туда фотографии. Но оплатили их его кредитной карточкой. Это подтвердил банк, и Слоун не смог объяснить, как могли использовать его карточку, чтобы загрузить сотни фотографий на жесткий диск компьютера, стоящего в его кабинете.
Позвольте вам помочь, мистер Слоун.
Ха. Я знаю таких людей. Теперь они нашли его слабое место: не развратность, как подозревали, а неизмеримо более опасное его потребность в одобрении. Роковое пристрастие доставлять радость.