Видимо, плохо жене Грушинга, Салли. Я встречался с нею только раз, когда она уже лечилась, и широкая отважная улыбка не могла скрыть ее худобу и желтизну, и я даже заподозрил, что ее каштановые волосы на самом деле парик.
Но когда Грушинг вошел, а следом за ним и Китти, я понял, что дела обстоят еще хуже. На Грушинге лица не было. Он не ответил на мое приветствие, он, похоже, вообще меня не увидел. Китти встретилась со мной глазами и расплакалась. Это настолько поразило меня, что, когда я собрался с духом и спросил, что случилось, Грушинг уже исчез в Среднем коридоре, оставив мокрые следы на блестящем паркете.
Господи, да что случилось? спросил я.
Китти закрыла лицо руками.
Салли Сегодня утром ей пришло письмо. Она открыла его за завтраком.
Письмо? Салли и Китти подруги, но я все же не мог понять, почему Китти так расстроена. Какое письмо?
С минуту она была не в состоянии отвечать. Потом посмотрела на меня сквозь потекшую тушь и тихо сказала:
Анонимка. Обо мне и Крисе.
В самом деле?
Я не сразу понял, о чем она говорит. Китти и Грушинг? Грушинг и мисс Чаймилк?
Наверное, я и вправду старею. Мне и в голову не приходило ничего подобного. Я знал, что они друзья, что Китти всегда помогала ему, и не из чувства долга. Но теперь все стало ясно, хоть я и старался не видеть этого как они скрывали все от больной Салли, как надеялись пожениться, а теперь теперь
Я отвел ее в преподавательскую, заварил чай, минут десять постоял с ее чашкой возле женской уборной. Наконец Китти вышла с покрасневшими, будто у кролика, глазами, с новым слоем бежевой пудры, увидела чай и опять разрыдалась.
Вот уж не ожидал такого от Китти Чаймилк. Она в «Сент-Освальде» восемь лет, и я ни разу не видел даже намека на слезы. Я протянул ей свой носовой платок, потом кружку с чаем. Мне было неловко, и я жалел (хоть и виновато), что здесь нет кого-нибудь поопытнее ну хоть мисс Дерзи.
Как вы себя чувствуете?
Неуклюжая мужская уловка из лучших побуждений.
Китти покачала головой. Конечно же, плохо, я прекрасно это понимал, но Твидовые Куртки никогда не славились savoir fair[45] с противоположным полом, а что-то сказать было все же нужно.
Привести кого-нибудь?
В тот миг я подумал о Грушинге; он заведующий кафедрой, пусть и разбирается. Или о Слоуне, который вполне справлялся с сильными переживаниями своих сотрудников. Или Марлин точно! Нахлынула внезапная волна облегчения и теплоты, едва я вспомнил нашу секретаршу, не растерявшуюся, когда мне самому стало плохо, и такую отзывчивую с мальчиками. Умница Марлин, которая пережила развод и вынесла такую тяжелую утрату. Она должна знать, как поступить, а если и не знает, у нее наверняка есть способ, без которого мужчине нечего и пытаться утешать плачущую женщину.
Она как раз выходила из кабинета Слоуна, когда я подошел к ее столу. Наверное, я воспринимаю ее как нечто само собой разумеющееся, впрочем, остальные сотрудники тоже.
Марлин, я хотел бы вас спросить начал я.
Она посмотрела на меня с привычной напускной суровостью.
Мистер Честли. Она всегда зовет меня «мистер Честли», хотя для всех учителей остается просто «Марлин» уже много лет. Вы, конечно, не нашли журнал.
Увы.
Я так и думала. Тогда в чем дело?
Я вкратце объяснил ситуацию с Китти.
Ее это встревожило.
Час от часу не легче, устало произнесла она. Иногда не понимаю, зачем мне все это. Пэт бегает до седьмого пота, все как на иголках из-за инспекции, а теперь еще и это
У нее было такое измученное лицо, что я пожалел о своей просьбе.
Да нет, ничего, сказала Марлин, видя мое замешательство. Я все улажу. Вашей кафедре, я думаю, и так дел хватает.
Здесь она права. Большую часть дня кафедра висит на мне, мисс Дерзи и Лиге Наций. Доктора Дивайна в расписании вообще нет, он занят административными делами, Грахфогель не пришел (опять), и в свои утренние окна я заменял Тапи на уроке французского у первоклассников и Грушинга у третьеклассников, да еще провел аттестацию одного из новичков на этот раз безукоризненного Изи.
Коньман не явился, и мне не удалось разобраться с ним насчет граффити и ручки, которую я обнаружил на месте преступления. Зато я написал полный отчет о происшедшем и вручил один экземпляр Пэту Слоуну, а другой мистеру Борродсу, который, оказывается, не только завкафедрой компьютерных технологий, но и куратор третьих классов. Я не тороплюсь теперь у меня есть доказательства деятельности Коньмана, и я предвкушаю, как выведу его на чистую воду в любое удобное время. Так сказать, растянем удовольствие.
На перемене я дежурил вместо Грушинга в коридорах, после обеда присматривал за его группой, а также своей, Тапи и Грахфогеля в Актовом зале дождь за окном лил непрерывно, а по коридору весь этот долгий день люди непрерывно входили и выходили из кабинета Главного.
За пять минут до конца занятий Марлин вызвала меня в кабинет Пэта. Он сидел там вместе с Грушингом, очень подавленным. Когда я вошел, мисс Дерзи сочувственно взглянула на меня, и я сразу заподозрил, что случилось неладное.
Я так понимаю, дело касается Коньмана?
Вообще-то, я удивился, не увидев мальчика под дверью кабинета, я решил, будто Пэт уже поговорил с ним, хотя не положено расспрашивать ученика, прежде чем я объяснюсь с первым замом.