Из раны на груди сочилась густая, совсем не похожая на кровь жидкость.
— Поговорить, — повторил он, двигаясь к Хёльву. — Поговорить.
Тот попятился было назад, к лестнице, но тут же остановился, с ужасом чувствуя, как кто-то невидимый подобрался к нему. Плеча коснулось что-то мягкое, горячее, царапнуло по обнаженной коже. Хёльв закричал и проснулся.
В окно заглядывала маленькая ослепительная луна, наполняя комнату призрачным светом. Сваленная на стуле одежда казалась огромным многоруким пауком. По потолку бежали блики.
На соседней кровати заворочался Лэррен.
— Кошмары? — невнятно спросил он из-под одеяла.
— Вроде того.
Поправим дрожащими руками подушку, юноша перевернулся на другой бок и попытался расслабиться. Но жуткий сон не шел у него из головы.
— Эй, — тихонько позвал он, — Лэррен! Ты не спишь?
— Теперь уже не сплю, — недовольно отозвался эльф. Хёльв вздохнул.
— Извини, — прошептал он.
— Да чего уж там. Выкладывай.
— Я… Я убийца.
Лэррен приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на юношу. Потом встал с кровати и, укутавшись в одеяло, уселся на подоконнике.
— Интересные новости. Душегуб, значит?
— Наверное. — Хёльв опустил светловолосую голову. — Я серьезно, Лэррен.
Эльф молчал, ожидая продолжения.
— Прослышал в одной корчме про колдуна, который всей округе жить мешает, да и вызвался его прикончить. Герой…
— Прикончил?
— Прикончил. Я думал, это как зверя убить бешеного, а он…
— Оказался обычным человеком? Нормальным? Хёльв только кивнул. Он сидел, положив подбородок на колени, и разглядывал трещину в стене. Между лопаток полз противный липкий холодок.
— И теперь тебя мучает совесть? — По тону Лэррена невозможно было понять, насмехается он или говорит серьезно.
— Я как-то забыл об этом… Почти. А теперь вот — сон. На улице залаяла собака, послышался сонный голос Подера, Хёльв поежился, тревожно покосившись на окно.
— Тебе снился он? Убитый тобой человек? — спросил эльф.
— Да.. — Юноша замялся. — Как будто он жив и хочет со мной поговорить, сказать что-то важное. А потом что-то коснулось меня, я очень испугался и проснулся.
Лэррен зевнул и небрежно махнул рукой:
— Ерунда это все. Муки нечистой совести. Не бери в голову. — Он протер запотевшее стекло. — Что это они там расшумелись?
Во дворе продолжала лаять собака. К басу Подера присоединился голосок Биви — тонкий и умоляющий.
— Что там?
— Не вижу, замерзло все. Ристаговы дары! Заклеено!
Встав на подоконник, эльф приоткрыл форточку и выглянул наружу. В комнату ворвалась стайка снежинок. Лэррен переступил с ноги на ногу. Хёльв нетерпеливо подергал его за край рубахи.
— Ну? Кто-то пришел? Не молчи!
— Отстань.
Эльф сперва раздраженно отбрыкивался, потом замер, напряженно вслушиваясь в разговор. Увидеть крыльцо мешал фронтон, Можно было рассмотреть только каменный край лестницы, возле которого стояла незнакомка в темной накидке. Поставив ногу на первую ступеньку, она что-то негромко говорила.
— Я же слышу, там какая-то женщина! — Хёльв подпрыгнул, пытаясь разглядеть происходящее.
— Погоди ты! — замахал рукой Лэррен. — Она… Раздери меня барсук!
— Да что она?! Что?
— Молчи, проклятый авантюрист! Молчи! Мы пропали! — прошипел эльф.
Он тяжело спрыгнул вниз, залпом осушил стоявший на тумбочке графин с соком, утерся рукавом, блуждая взглядом по комнате.
— Интересно, успеем ли мы сделать ноги?
Хёльв осел на пол:
— Приехала? Так скоро?
— Приехала. Ведьма столичная, Подер с Биви ей что-то поперек сказали — так она их мигом уложила, даже пискнуть не успели.
— Убила? — ужаснулся Хёльв, поспешно натягивая не успевшие толком просохнуть штаны и куртку.
Лэррен пожал плечами:
— Вряд ли, скорее — усыпила. Потом перед псами чем-то махнула — те ей руки лизать бросились.