Моя прекрасная безотказная ловушка. Широко раскрытый капканчик с ароматным куском сала. — Ее голос был полон сдержанного торжества. — Бедные мои потомки! Что их тянет в эту авантюру? Чего им не хватает в жизни — в их сытой, почти королевской жизни? Что заставляет их заучивать непонятное заклинание, активировать портал и произносить, в конце концов, зловещее «Дерис сатта Ристаг»?
Из угла, где лежал Лэррен, послышался болезненный смешок. Кряхтя и хихикая, эльф встал и отряхнулся. На его высоком лбу синела огромная шишка.
— «Прими мою душу, Ристаг», — сказал он.
— Ну хоть кто-то понял. Хорошо, что мои правнуки не столь сведущи в древних языках. А то б сидеть мне безвылазно в Подземельях Мрачного,
— Я ничего не понимаю, — признался Хёльв. — Вы уже не в первый раз возвращаетесь к жизни? Как вам это удается?
Случившееся было настолько странным, что у него даже не было сил удивляться.
— Труден был только первый шаг. Дальше все пошло как по маслу. Основываясь на реальных фактах, я сочинил легенду о незаконченном ритуале, разбросал по библиотеке документы, содержащие намеки на тайную комнату… Будучи Микеном, я неоднократно приводил сыновей в библиотеку, надеясь, что кто-нибудь из них клюнет на мою удочку. И Керк клюнул. А потом Икмар.
— Но зачем так сложно? Вы могли им приказать…
Полные губы Амель растянулись в улыбку.
— О нет! Они должны были сами захотеть выпустить меня на волю. Сами!
— Но куда смотрел Ристаг?!
— Мальчик, неужели ты думаешь, что он регулярно пересчитывает свои стада? Одной душой больше, одной душой меньше — такие мелочи его не волнуют.
— Но, похоже, ваш метод все же дал осечку, — сказал эльф, — Судя по всему, Викмен Пирожок не попался в ловушку. И потом…
Баронесса насторожилась:
— И сколько длилось это «потом»?
— Около ста пятидесяти лет.
От яростного удара кулаком стол пошатнулся и завалился набок, погребая под собой обгоревшие свечи.
— Мне нужны сведения! Информация! История! Факты! Какая прорва времени! Ты! — Нежная мягкая ручка с неожиданной силой вцепилась в пояс Хёльва. — Ты был здешним колдуном?
— Я всего лишь флейтист! Не знаю, почему Амель решила, что я владею магическими силами.
— Клуша! На кой мне этот дудочник? Неужели сложно было действовать по инструкции? Я же там все так понятно описал! А эльф?
— Библиотекарь, — ответил Лэррен. — Книгохранитель. По части волшебства не специалист.
— Сдалось мне ваше волшебство! Мне помощник нужен. Умный и сведущий. Всезнающий, аиторитетный. В мое время таковыми считались придворные колдуны.
Широкой, совсем мужской походкой баронесса прошлась по комнате. В этот момент дверь скрипнула, и на пороге появился Гнорик.
— Я помогу вам, мой генерал! Я все слышал, — сказал он, снимая колпак.
Движения гаера отличались некоторой скованностью, словно от долгого сидения в одной позе.
— Я Гнорик. Шут и советник. Пресвятая Амна свидетельница того, что я всегда преклонялся перед вашим гением! — продолжал он, хватая Амель за подол. В его словах не было ни тени привычной иронии. — Господин барон! Какое счастье, что вы к нам вернулись! Это чудо! Вы спасете нас!
Они направились было к выходу, но на самом пороге остановились.
— Один момент. Надо что-то решить с этими… Свидетелями.
Лэррен и Хёльв невольно придвинулись друг к другу.
— Повесить для простоты, что ли? — Жесткий черный взгляд чиркнул по их лицам. — Так объяснять придется. Почему, зачем. Некогда возиться. Да и стоит ли? Кто им поверит, даже если они вздумают языки распускать? Кто они? Пылинки, не больше. Так ведь?
— Библиотекарь и флейтист. Полнейшие ничтожества, — подтвердил шут.
— Вот и отлично. Удирайте, ребятки, пока я не передумал.
— Не передумала, — поправил Гнорик.