Раздался низкий клекот, хлопанье крыльев, и на площадку приземлилось чудовище. Сквозь рваную паутину тумана просвечивало мощное, покрытое чешуей тело, блестели круглые, как жернова, глаза.
— Мамочки, — совсем по-детски ахнул Кирун.
— Это хифания, — быстро пояснил Фархе.
Он положил руку ей на затылок, другой рукой коснулся сперва лейтенанта, потом герцога Акины. Задержал ладонь на сумке, в которой лежало Чистое Сердце, и произнес несколько непонятных слов.
Хифания вздрогнула, потянулась всем телом, присматриваясь к раненым людям, и, осторожно подхватив их, поднялась в воздух.
— Стой, — приказал ей колдун, и она покорно замерла. Фархе закрыл глаза, сложил ладони лодочкой и сделал жест, словно выплескивая что-то вверх. Запахло утром, грозовой свежестью, и Кирун почувствовал, что горевшая огнем рана успокаивается. По телу разлилась истома, какая бывает после долгого купания.
— Позаботься и о себе тоже, — сказал колдун на прощанье. — Через несколько часов боль вернется.
— А вы? — спросил Кирун.
— Пока останусь тут. Повоюю, пока хватит сил, — усмехнулся Фархе. И добавил, заметив на лице лейтенанта волнение: — Не бойся, уж себя-то я спасти всегда успею.
Не дожидаясь ответа, он крикнул что-то хифании, и та стала набирать высоту. Крылья работали мощно и ровно, гребень то встопорщивался, то прижимался к голове в такт движениям. Человеческие фигурки в ее лапах казались мягкими матерчатыми куклами.
Убедившись в том, что тварь взяла правильный курс, Фархе повернулся к танцующим внизу шаманам.
Герцог Акина открыл глаза и увидел обшитые деревом стены и потолок своей спальни. Грудь пульсировала болью. Каждый вдох, каждое биение сердца обжигало, опаляло мучительной резью.
Он застонал. Провел рукой по забинтованным ребрам.
— Все в порядке, — сказал незнакомый голос, и над герцогом склонился загорелый молодой человек в лекарской робе. — Не волнуйтесь, вы вне опасности.
— Кто… Кто ты? — просипел Акина. Его горло было сухим, язык ворочался с трудом.
Человек улыбнулся и изящно поклонился, прижимая ладонь к сердцу.
— Фрикс, — представился он. — Уно Фрикс.
— Знаменитый… — Герцог откашлялся. — Знаменитый врачеватель?
Лекарь налил в кружку холодный травяной чай и почтительно подал Акине.
— Польщен тем, что вы, ваша светлость, слышали обо мне.
Выпив отвар, герцог прикрыл глаза и снова коснулся затянутой бинтами груди. Повязка была наложена плотно, умело.
— Что произошло? — спросил он.
Голова постепенно прояснялась, и вспышки боли в груди только способствовали четкости мышления.
— Сражение в Кривой балке. Вы были ранены, — Уно осторожно перемешивал толченные в порошок коренья. Лопатка в его руках успокаивающе постукивала по стенкам керамической мисочки.
— Кудиумы?
— Повержены в прах. Возвращаются, рыдая, как побитые шакалы. Доблестная победа убарского оружия. Сверкающие молнии стратегического гения. — Он засмеялся. — Простите, кажется, на меня подействовали завывания придворного барда.
Герцог поджал губы:
— Как я здесь оказался?
— Ваш оруженосец доставил вас. Он сам еле на ногах держался, но…
Рана снова загорелась огнем, и Акина скривился, цепляясь пальцами за простыню:
— У меня была сумка.
Постукивание прекратилось. Живое лицо Уно на мгновение застыло, в глазах мелькнуло что-то похожее на неодобрение.
— Сумка не пострадала, — ответил он.
Герцог приподнялся на локтях. Его взгляд обшаривал комнату.
— Где она? Кто ее взял? — Лекарь опять засмеялся:
— Вряд ли кто-то бы осмелился. Сумку охраняет тварь, на которой вы прилетели. Она пробила стены, забилась в подвал, никому и приблизиться к себе не дает.
— Тварь? Какая тварь?
— Жуткая страшила. Похоже, колдун Фархе приставил ее охранять вас.