Поскольку ворота были очевидно заперты на висячий замок, на засов и на цепь (интересно, кто так хочет сюда прорваться?), Элинор не стала вылезать из машины, а нажала на клаксон. Деревья и ворота вздрогнули и чуточку попятились от гудка. Через минуту она засигналила вновь, и наконец на дороге показался человек, такой же мрачный и неприветливый, как замок. Он угрюмо оглядел ее через прутья.
Чего вам надо? Голос у него был злой, резкий.
Я хочу въехать. Пожалуйста, откройте ворота.
С какой стати?
Ну Она осеклась и не сразу нашла слова. Мне надо попасть внутрь.
Зачем?
Меня ждут.
Или нет? внезапно промелькнуло в голове. Быть может, на этом все и закончится?
Кто?
Элинор, конечно, понимала, что он нарочно измывается над нею, демонстрируя власть, как будто, открыв ворота, потеряет свое крохотное временное преимущество. А какое преимущество у меня? подумала она, я ведь за воротами. Поскандалить, что она позволяла себе крайне редко из страха проиграть, означало бы только одно: он уйдет, а она останется ни с чем. Она даже предвидела, какое лицо он сделает, когда его позже станут ругать, злобная усмешка, расширенные пустые глаза, обиженно-визгливые нотки в голосе: я бы ее впустил, я собирался ее впустить, но откуда мне было знать наверняка? Я человек подневольный, что мне сказали, то я и делаю. А если бы я впустил кого не положено, кто бы отвечал? Элинор даже вообразила, как он пожимает плечами, и, вообразив, рассмеялась, чего сейчас ни в коем случае делать не следо-вало.
Не сводя с нее глаз, человек попятился от ворот.
Приезжайте попозже, сказал он и с видом торжествующей праведности повернулся к ней спиной.
Послушайте, крикнула она вслед, стараясь не выказать раздражения, я приехала к доктору Монтегю, он ждет меня в доме Пожалуйста, послушайте!
Человек обернулся и злорадно объявил:
Никто вас там не ждет, потому что, кроме вас, никто пока не приехал.
Вы хотите сказать, в доме никого нет?
А кому там быть-то? Разве только моя жена прибирается. Так что и ждать вас там некому, согласитесь.
Она откинулась на сиденье и закрыла глаза, думая: Хилл-хаус, в тебя так же трудно попасть, как в рай.
Надеюсь, вы понимаете, во что влезаете? Вам ведь сказали там, в городе? Вы что-нибудь слыхали про это место?
Меня пригласил сюда доктор Монтегю. Пожалуйста, откройте ворота, чтобы я могла въехать.
Я открою, я открою. Я просто хочу убедиться, что вы понимаете, куда собрались. Вы бывали здесь прежде? Может, родственница? Теперь он вновь смотрел на нее, и его желчное лицо между прутьев было такой же преградой, как замок и цепь. Я не могу вас впустить, пока не буду знать наверняка, верно? Как, вы сказали, вас зовут?
Она вздохнула.
Элинор Венс.
Значит, не родственница. Вы что-нибудь про это место слыхали?
Это мой шанс, подумала она, мой последний шанс. Можно развернуть машину перед воротами и уехать, никто меня не осудит. Каждый вправе сбежать. Она высунулась в окошко и сказала со злостью:
Я Элинор Венс. Меня ждут в Хилл-хаусе. Немедленно откройте ворота.
Ладно-ладно.
Он с нарочитой медлительностью вставил ключ, повернул, открыл замок, размотал цепь и открыл ворота ровно настолько, чтобы в них могла проехать машина. Элинор медленно тронулась с места, однако поспешность, с которой человек отскочил к обочине, рождала нелепую мысль, будто он прочел мелькнувшее у нее мстительное желание. Она рассмеялась и тут же затормозила, потому что человек приближался осторожно, сбоку.
Вам тут не понравится. Вы еще пожалеете, что я отпер ворота.
Отойдите, пожалуйста, потребовала она. Вы и так надолго меня задержали.
Думаете, кто угодно согласится отпирать эти ворота? Думаете, кто другой проработал бы здесь с наше? Мы тут, значит, живем, следим за домом, отпираем ворота всяким там городским умникам, а теперь еще и слова не скажи?
Пожалуйста, отойдите от машины.
Элинор не решалась признаться себе, что напугана, из страха, что незнакомец почувствует ее состояние. Он стоял вплотную к дверце, и в такой близости было что-то гадкое. Сила его неприязни казалась совершенно необъяснимой. Неужто он считает дом и сад за воротами своей собственностью? В памяти всплыла фамилия из письма доктора Монтегю, и Элинор спросила с любопытством:
Отойдите, пожалуйста, потребовала она. Вы и так надолго меня задержали.
Думаете, кто угодно согласится отпирать эти ворота? Думаете, кто другой проработал бы здесь с наше? Мы тут, значит, живем, следим за домом, отпираем ворота всяким там городским умникам, а теперь еще и слова не скажи?
Пожалуйста, отойдите от машины.
Элинор не решалась признаться себе, что напугана, из страха, что незнакомец почувствует ее состояние. Он стоял вплотную к дверце, и в такой близости было что-то гадкое. Сила его неприязни казалась совершенно необъяснимой. Неужто он считает дом и сад за воротами своей собственностью? В памяти всплыла фамилия из письма доктора Монтегю, и Элинор спросила с любопытством:
Вы Дадли, сторож?
Да, я Дадли, сторож, передразнил он. А кто еще, по-вашему?
Честный слуга семьи, подумала она, гордый, верный и с отвратительным характером.