Шарко стиснул зубы, пытаясь усмирить переполнявшие его чувства. Люси заметила желваки на его щеках и поняла, что ему не по себе:
Тебе нехорошо из-за того, что я сейчас рассказала? Ты теперь меня боишься?
После долгого молчания Франк помотал головой:
Нет, только мне бы тоже хотелось кое-что тебе рассказать, но я не могу. Пока не могу. Пожалуйста, не проси, чтобы рассказал, пожалуйста! Скажи только одно: скажи, что ты могла бы жить с человеком, у которого есть от тебя тайны. С человеком, которому хотелось бы оставить все пережитое позади и увидеть наконец на горизонте солнечный луч. Мне необходимо знать, могла бы или нет. Это важно для меня, для будущего.
У каждого из нас есть тайны. Я легко к этому отношусь, Франк. Но знаешь мне надо тебе еще сказать, что наше расставание, наше ужасное, жестокое расставание тогда в прошлом году Я же была ненормальная тогда! Мои девочки пропали, и я Мне очень тяжело оттого, что я тебя прогнала, так прогнала
Не надо, не говори, Люси.
Он закрыл ей рот поцелуем. Потом перевернулся на бок и погасил свет.
Не надо, не говори, Люси.
Он закрыл ей рот поцелуем. Потом перевернулся на бок и погасил свет.
Когда он ставил на место радиобудильник, на циферблате светилось 3.19.
Он закрыл глаза, теперь ему было хорошо и спокойно, но заснуть так и не удалось.
Он уже ощущал на лице дыхание джунглей.
44
Вынырнув из сна, Люси поняла, что пахнет горячим молоком и круассанами. Она потянулась, накинула на себя первое, что попалось под руку, и пошла на кухню, где ее ждал Франк. Умытый, выбритый и одетый. Под костюмом, который он надевал теперь каждый день, сияла белизной красивая рубашка, от него приятно пахло.
Люси поцеловала его в губы и села за накрытый стол.
Как давно я не ела круассанов, призналась она.
А как давно я не ходил по утрам их покупать!
До чего же ей нравилось узнавать эти его привычные, но почти забытые жесты! До чего же ей нравилось и самой делать то же самое: обмакивать, например, круассан в молоко, чуть подкрашенное какао
Люси хотела позвонить, но оказалось, что мобильный полностью разряжен. Посмотрела на Шарко: тот, уже стоя ему хватило на завтрак чашки кофе с печеньем, нервно вертел в руках телефон.
Что случилось?
Я позвонил одному коллеге из отдела по борьбе с наркотиками, хотел получить адреса членов семьи Ламбера
И что?
Коллега этот узнал для меня телефон сестры Феликса, она живет в четвертом округе, но, когда я набрал номер, трубку взял их дедушка. Они там все сильно подавлены, и дедушка этот не захотел со мной говорить. Не понимает, сказал, почему им без конца морочат голову, вчера уже приходила полиция, и пусть семью наконец оставят в покое. Короче, послал меня подальше.
Люси откусила еще кусочек круассана.
Вот и прекрасно. Сейчас доем, умоюсь, и поедем.
В большой квартире на пятом этаже типично османовского дома, расположенного неподалеку от острова Сите, они застали человек десять. Семья, видимо, не из бедных: квартиры здесь очень дорогие. Они так и остались стоять на пороге, перед открывшим им дверь мужчиной лет шестидесяти пяти семидесяти в черном костюме, с седыми усами и очень строгим выражением лица. Позади седоусого, недоуменно рассматривая пришельцев, толпились другие члены семьи, у всех были распухшие красные глаза, все были в трауре, все подавлены новостью, и никто, видимо, не понимал, что же такое случилось в Фонтенбло.
Седоусый не замедлил обрушиться на Шарко:
Да оставьте же нас в покое в конце-то концов! Кто бы вы ни были, полицейские или кто еще, неужели непонятно, что вам тут нечего делать?
Хозяин квартиры хотел было захлопнуть дверь, но Люси помешала ему:
Погодите, месье, послушайте! Мы знаем, как вам больно, но мы зашли всего на минутку. Понимаете, мы предполагаем, что ваш внук не полностью отвечал за свои действия, и хотели бы поговорить с вами именно об этом.
Люси взвешивала каждое свое слово: она представляла себя на месте этого человека, представляла, как реагировала бы, приди к ней кто-нибудь и скажи, что убийца Клары не виноват. Очень возможно, она разорвала бы такого вестника в клочья. Но у этого человека ситуация несколько иная: убийцей его зятя был его же внук.
Феликс не полностью отвечал за свои действия? Что вы имеете в виду?
Вопросы задал не седоусый. Голос прозвучал из-за его спины. В дверях показалась молодая женщина. Двадцать с небольшим, едва держится на ногах. Люси обратила внимание на большой круглый живот: девчушка явно на сносях.
Не волнуйся так, Корали, обернулся к внучке старик. Эти господа сейчас уйдут.
Нет, я хочу знать, о чем они. Позволь мне поговорить с ними, дедуля!
Прикусив губу, он пропустил внучку вперед. Молодая женщина, пошатнувшись, ухватилась за косяк, дед тут же пришел на помощь, приобнял ее и холодно сказал незваным гостям:
Черт побери, Корали осталось до родов меньше двух недель, а вы тем не менее хотите ее допрашивать? Ладно, но тогда я остаюсь с ней и попробуйте только еще сильнее расстроить девочку своими дурацкими вопросами!
Поверх темного платья у молодой женщины висела длинная золотая цепочка с распятием, спускавшаяся почти на живот. Вытерев нос платочком, она прошептала еле слышно: