Будь на месте Флетчера Кристиана современный русский, он, наверное, тут же набил бы самодуру-начальнику морду. Французский мушкетер вызвал бы хама и сквернослова на дуэль и дрался бы с ним до последнего. Средневековый японец не вынеся публичного оскорбления, так же публично покончил бы жизнь сепукку (харакири).
Но Флетчер Кристиан был выходцем с Острова Мэн, родившимся в Англии. Отпрыском древнего аристократического рода. Несмотря на бедность, юношей образованным и воспитанным. Можно сказать, истинным джентльменом. Ему не исполнилось тогда и 25 лет, но обостренное чувство собственного достоинства он впитал не только с молоком матери, но и с генами предков, и с преданиями своего маленького, но гордого острова, и с вольным воздухом Озерного Края.
Будучи по натуре чувствительным и легкоранимым, Флетчер снести оскорбления не мог.
Тем более, что его не просто унизили, недостойно обозвав. При всех его несправедливо обвинили в мелком воровстве. Публично оклеветали, пользуясь, так сказать, служебным положением. Причем сделал это не просто вышестоящий начальник, командир корабля, которому Кристиан (формально помощник штурмана) подчинялся и потому не мог адекватно ответить. Это сделал человек, которому Флетчер был лоялен в последние несколько лет и во время всего плавания «Баунти». Его старший друг и в чем-то учитель. Как такое можно стерпеть, проглотить?
Всякий, кого когда-нибудь незаслуженно оскорбляли, обзывали ни за что, кому обыденно хамили неважно, на борту старинного парусника или в общественном транспорте, из окошка какой-нибудь регистратуры или перед строем сослуживцев, способен понять Флетчера Кристиана. К тому же в тысячу крат больнее, когда тебя унижает близкий человек.
А Блай тем временем продолжал бушевать, перенося гнев с Кристиана на всю команду:
Будь вы прокляты, мерзавцы, вы все подобны ворам! Объединились с матросами, чтобы ограбить меня я полагаю, в следующий раз вы украдете мой ямс? Но прежде вы у меня попотеете, негодяи. Еще до того, как мы пройдем пролив Индевора[45], половина из вас у меня за борт выпрыгнет!..
Дальше он зовет клерка Сэмюэла и приказывает: отменить положенные офицерам и гардемаринам порции грога, и с завтрашнего дня выдавать лишь по полфунта ямса в сутки. А если, не дай бог, пропадет хоть немного общего ямса, то выдача сократится до четверти фунта.
Высказав это, Блай удаляется вниз, в свою каюту. На верхней палубе, словно оплеванные, остаются стоять несколько молодых людей. Моррисон свидетельствует, что они не сразу смогли прийти в себя, потом собрались в кучку и о чем-то тихо зашептались. И, опустив головы, разошлись по местам.
Спустя некоторое время Пёрселл сталкивается с Кристианом, который выскочил из каюты капитана с крупными слезами на глазах.
В чем дело, мистер Кристиан? спрашивает плотник.
Как вы можете спрашивать, разве вы не слышали, какое обхождение я терплю? отвечает тот.
Такое же, как и я, разве нет?
У вас есть кое-что для защиты, говорит Флетчер, имея в виду флотский закон, запрещающий пороть младших офицеров, в том числе и плотника. В отличие от Пёрселла Кристиан занимал лейтенантскую должность помощника капитана лишь фактически; юридически же он оставался вторым помощником штурмана, то есть, по сути, старшим гардемарином. И командир военного корабля, коим официально являлась «Баунти», мог в крайнем случае назначить особо провинившемуся гардемарину несколько ударов кошкой.
И вы имеете право ему возражать, продолжает Флетчер. Но если я буду разговаривать с ним, как вы, он просто прервет меня, поставит к мачте и, возможно, высечет; и, если он так сделает, это будет равносильно смерти для нас обоих, потому что я возьму его и прыгну с ним вместе за борт.
Пёрселл пытается успокоить юношу:
Не обращайте внимания, это не будет продолжаться долго
Но Кристиан, рыдая, все время повторяет:
В проливе Индевора судно будет в аду Я лучше десять тысяч раз умру, чем стану терпеть подобное обхождение Я всегда исполняю свой долг, как надлежит офицеру и человеку, но сносить это постыдное обращение Плоть и кровь не может выдержать такого отношения
И так далее. Без всякого сомнения, несколько минут назад, в каюте командира произошло нечто из ряда вон выходящее. Мы можем только догадываться, что случилось между Блаем и Кристианом тет-а-тет, без свидетелей. Совершенно очевидно, что капитан, продолжая оскорблять своего помощника, пригрозил высечь его, как простого матроса. Но не исключено также, что Блай зашел еще дальше. Слишком далеко. Можем ли мы допустить, что он позволил себе немыслимое распустил руки и, не сдержавшись, ударил Кристиана???
Нет, на самом деле: как объяснить столь неуравновешенное (если не сказать истерическое) поведение Флетчера? Что конкретно, какое слово или действие взбесившегося командира довело молодого джентльмена до мальчишеских слез? Похоже, мы этого никогда не узнаем. Ни Блай, ни Кристиан, разумеется, ни словом не обмолвились о подробностях того рокового разговора
Ближе к вечеру Блай, видимо, придя в себя и поняв, что сильно перегнул палку, посылает своего слугу Джона Смита к Флетчеру. И, как ни в чем не бывало, приглашает того отужинать вместе. Так на «Баунти» было заведено: младшие офицеры и гардемарины регулярно делили с капитаном вечернюю трапезу. Правда, многие (и прежде всего, Фрайер и Пёрселл) давным-давно отказались от подобной «привилегии»: даже неформальное, «дружеское» общение с Блаем за столом было для них невыносимым.