Коллектив авторов - Михаил Задорнов. Аплодируем стоя стр 32.

 Знаешь, Лёнь, я никогда никому не звонил в подобных случаях. Просто не знаю, что говорить. А после твоего звонка понял, как такое сочувствие помогает. Спасибо за звонок

И через неделю в газете «Московский комсомолец» было напечатано его интервью, где он сказал: «Я обидел Лиона Измайлова, приношу ему свои извинения». Инцидент был исчерпан.

А вообще, он никогда не выяснял отношений. Если на что-то обижался, то пропадал на несколько месяцев, а потом появлялся как ни в чём не бывало.

Во время одной такой нашей размолвки у него умерла мама, и я тут же позвонил ему, нашёл какие-то слова, сказал их. Через некоторое время Миша, приехав в Москву, позвонил мне:

 Знаешь, Лёнь, я никогда никому не звонил в подобных случаях. Просто не знаю, что говорить. А после твоего звонка понял, как такое сочувствие помогает. Спасибо за звонок.

Вот такой вот мой Задорнов. Никогда не был понтовым. Даже дача у него в Лиелупе очень скромная. Сам какие-то столы делал, сам стены отделывал. И в одежде всегда был без понтов, не выпячивал свою обеспеченность.

Иногда чудил. Построил на даче пирамиду и спал в ней.

Летом паруса натянул между деревьями, чтобы соседи не подглядывали. Любил приглашать гостей на костёр. Сидели вокруг костра, беседовали. Очень уютно и душевно.

Я могу о Мише рассказывать бесконечно. С ним мне никогда не было скучно. И всегда я понимал, что, если мне его помощь потребуется, он мне обязательно поможет

Однажды к нему в гости на дачу пришли Галкин с Пугачёвой. На другой день Галкин рассказывает Задорнову: «Алла каждое утро с балкона молилась на крест отдалённой церкви. И говорит, всё, что ни попросит, ей даётся. Я сегодня посмотрел, а это не крест, а флюгер на гостинице в Майори».

Миша эту историю долго ещё рассказывал со сцены.

Я могу о Мише рассказывать бесконечно. С ним мне никогда не было скучно. И всегда я понимал, что, если мне его помощь потребуется, он мне обязательно поможет. Не раз он заступался за меня. Один раз из-за меня в драку полез. В последнее время мало виделись, но я знал, что он где-то рядом, что я могу позвонить ему, и поговорить, и встретиться.

Как жаль, что теперь этого нет

Нет, мы не безнадёжны

Можно ли было представить, что когда-то придётся писать такие строки Трижды я начинала текст и потом стирала. Как вместить на нескольких страничках рассказ о человеке, у которого не было размера, рамочек и ограничителей? Писателя с парадоксальным мышлением, с энциклопедическими знаниями, сатирика с большим сердцем. Его интересовало всё, и память была феноменальной, и на любую тему с ним можно было говорить часами. Вернее, не говорить, а больше слушать, потому что ему всегда было что сказать. Когда он уверял, что почаще надо вставать на голову, чтобы посмотреть на мир вверх тормашками, с другой точки зрения,  это были не просто слова. Он именно так и делал. В прямом и переносном смыслах. И другие точки зрения открывали новые смыслы.

Его интересовало всё, и память была феноменальной, и на любую тему с ним можно было говорить часами. Вернее, не говорить, а больше слушать, потому что ему всегда было что сказать

Когда он уверял, что почаще надо вставать на голову, чтобы посмотреть на мир вверх тормашками, с другой точки зрения,  это были не просто слова. Он именно так и делал. В прямом и переносном смыслах

Судьба подарила нашей редакции латвийского еженедельника «Суббота» уникальную возможность сотрудничать с Михаилом Николаевичем более 20 лет. Поскольку он родился в Юрмале и жил в Риге, здесь он бывал часто и не скрывал, что на берегу Балтийского моря ему хорошо работалось. У нас вышли сотни его интервью, эссе, комментариев, размышлений обо всём на свете  от политики и русского языка до кино, футбола и медицины. Не говоря уже о сатирических зарисовках, конкурсах и «задорнизмах». И многие их них вошли потом в его книгу «Язычник эры Водолея».

Мне сейчас немножко мешает писать не сразу дошедшее понимание, что показать ему этот текст нельзя, нет уже человека, по которому можно было сверить, как по камертону, а точно ли написано, верная ли интонация, нет ли пафоса

Задорнов и пафос  это были понятия несовместимые настолько, насколько несовместимы настоящее и фальшивое. Он всегда умел и любил шутить сам над собой, что, безусловно, является критерием умного человека. И вот какое дело: начинаешь вспоминать, и память подбрасывает, один за другим, огромное количество самых разных эпизодов, смешных и грустных, забавных и не глобальных, дорогих всем нам, кому посчастливилось знать Михаила Николаевича. Мы помним. И может быть, вот с такой стороны не все его знали.

Задорнов и пафос  это были понятия несовместимые настолько, насколько несовместимы настоящее и фальшивое. Он всегда умел и любил шутить сам над собой, что, безусловно, является критерием умного человека.

Фото Елены Ихильчик

Вместо входного билета

В этом году у Михаила Задорнова юбилей. Впервые без него. Он не любил поздравления с днём рождения. Считал их банальными. И сам всегда избегал банальных фраз. Удивить его было трудно. Но не поздравить же невозможно. И каждый год мы изо всех сил старались придумать для него что-то особенное. К его 65-летию, например, раздобыли «вино из одуванчиков» (намёк на знаменитую одноимённую песню его друга Леонида Филатова, которую он очень любил), разлитое в длинную стеклянную двухметровую трубку  уж не знаю, что там за вино было по качеству, но он смеялся, разглядывая эти два метра вина.