Ты должен помнить, что взят из нищей семьи! Я твоей матери шёлковую тальму подарила. Со стеклярусом!
Однажды я сказал ей:
Что же, мне за эту тальму шкуру снять с себя для вас?
Батюшки, да он поджечь может! испуганно вскричала хозяйка.
Я был крайне удивлен: почему поджечь?
Они обе то и дело жаловались на меня хозяину, а хозяин говорил мне строго:
Ты, брат, смотри у меня!
Но однажды он равнодушно сказал жене и матери:
Тоже и вы хороши! Ездите на мальчишке, как на мерине, другой бы давно убежал али издох от такой работы
Это рассердило женщин до слёз; жена, топая ногою, кричала исступлённо:
Да разве можно при нём так говорить, дурак ты длинноволосый! Что же я для него, после этих слов? Я женщина беременная.
Мать выла плачевно:
Бог тебя прости, Василий, только помяни мое слово испортишь ты мальчишку!
Когда они ушли, в гневе, хозяин строго сказал:
Видишь, чортушка, какой шум из-за тебя? Вот я отправлю тебя к дедушке, и будешь снова тряпичником!
Не стерпев обиды, я сказал:
Тряпичником-то лучше жить, чем у вас! Приняли в ученики, а чему учите? Помои выносить
Хозяин взял меня за волосы, без боли, осторожно и, заглядывая в глаза мне, сказал удивлённо:
Однако ты ёрш! Это, брат, мне не годится, не-ет
Я думал меня прогонят, но через день он пришёл в кухню с трубкой толстой бумаги в руках, с карандашом, угольником и линейкой.
Кончишь чистить ножи нарисуй вот это!
На листе бумаги был изображён фасад двухэтажного дома со множеством окон и лепных украшений.
Вот тебе циркуль! Смеряй все линии, нанеси концы их на бумагу точками, потом проведи по линейке карандашом от точки до точки. Сначала вдоль это будут горизонтальные, потом поперёк это вертикальные. Валяй! Я очень обрадовался чистой работе и началу учения, но смотрел на бумагу и инструменты с благоговейным страхом, ничего не понимая.
Однако тотчас же, вымыв руки, сел учиться. Провёл на листе все горизонтальные, сверил хорошо! Хотя три оказались лишними. Провёл все вертикальные и с изумлением увидал, что лицо дома нелепо исказилось: окна перебрались на места простенков, а одно, выехав за стену, висело в воздухе, по соседству с домом. Парадное крыльцо тоже поднялось на воздух до высоты второго этажа, карниз очутился посредине крыши, слуховое окно на трубе.
Я долго, чуть не со слезами, смотрел на эти непоправимые чудеса, пытаясь понять, как они совершились. И, не поняв, решил исправить дело помощью фантазии: нарисовал по фасаду дома на всех карнизах и на гребне крыши ворон, голубей, воробьёв, а на земле перед окном кривоногих людей, под зонтиками, не совсем прикрывшими их уродства. Затем исчертил всё это наискось полосками и отнёс работу учителю.
Он высоко поднял брови, взбил волосы и угрюмо осведомился:
Это что же такое?
Дождик идёт, объяснил я. При дожде все дома кажутся кривыми, потому что дождик сам кривой всегда. Птицы вот это всё птицы спрятались на карнизах. Так всегда бывает в дождь. А это люди бегут домой, вот барыня упала, а это разносчик с лимонами
Покорно благодарю, сказал хозяин и, склонясь над столом, сметая бумагу волосами, захохотал, закричал: Ох, чтоб тебя вдребезги разнесло, зверь-воробей!
Пришла хозяйка, покачивая животом, как бочонком, посмотрела на мой труд и сказала мужу:
Ты его выпори!
Но хозяин миролюбиво заметил:
Ничего, я сам начинал не лучше
Отметив красным карандашом разрушения фасада, он дал мне ещё бумаги.
Валяй ещё раз! Будешь чертить это, пока не добьёшься толку.
Вторая копия у меня вышла лучше, только окно оказалось на двери крыльца. Но мне не понравилось, что дом пустой, и я населил его разными жителями: в окнах сидели барыни с веерами в руках, кавалеры с папиросами, а один из них, некурящий, показывал всем длинный нос. У крыльца стоял извозчик и лежала собака.
Зачем же ты опять напачкал? сердито спросил хозяин.
Я объяснил ему, что без людей скучно очень, но он стал ругаться.
К чорту всё это! Если хочешь учиться учись! А это озорство
Когда мне наконец удалось сделать копию фасада похожей на оригинал, это ему понравилось.
Вот видишь, сумел же! Этак, пожалуй, мы с тобой дойдём до дела скоро
И задал мне урок:
Сделай план квартиры: как расположены комнаты, где двери, окна, где что стоит. Я указывать ничего не буду делай сам!
Я пошёл в кухню и задумался с чего начать?
Но на этой точке и остановилось моё изучение чертёжного искусства.
Подошла ко мне старуха хозяйка и зловеще спросила:
Чертить хочешь?
Схватив за волосы, она ткнула меня лицом в стол так, что я разбил себе нос и губы, а она, подпрыгивая, изорвала чертёж, сошвырнула со стола инструменты и, уперев руки в бока, победоносно закричала:
На, черти'! Нет, это не сойдется! Чтобы чужой работал, а брата единого, родную кровь прочь?
Прибежал хозяин, приплыла его жена, и начался дикий скандал: все трое наскакивали друг на друга, плевались, выли, а кончилось это тем, что, когда бабы разошлись плакать, хозяин сказал мне:
Ты покуда брось всё это, не учись сам видишь, вон что выходит!
Мне было жалко его такой он измятый, беззащитный и навеки оглушён криками баб.
Я и раньше понимал, что старуха не хочет, чтобы я учился, нарочно мешает мне в этом. Прежде чем сесть за чертёж, я всегда спрашивал её: