Смерив Ахмеда взглядом, Нордстрем отвернулся.
Боцман. Что там у вас происходит?! вызвал он. Почему звери на борту?!
Так точно. На главном экране появился несколько удрученный Куниц. Документы в порядке. Спецификация заполнена и подписана. Якутские лайки, якутские коровы, якутские лошади и эти, как их олени не якутские. Просто северные.
Животный мир боцман предпочитал видеть исключительно на тарелке, в жареном или тушеном виде.
Не суетись, кэп. Уловив новый источник звука, камера изменила фокус, и на экране появились стоявший рядом с Куницем Семен и еще несколько узкоглазых малорослых типов, по внешности сородичей Урсуна, но одетых вполне по-современному, в рабочие комбинезоны.
Не суетись, кэп. Уловив новый источник звука, камера изменила фокус, и на экране появились стоявший рядом с Куницем Семен и еще несколько узкоглазых малорослых типов, по внешности сородичей Урсуна, но одетых вполне по-современному, в рабочие комбинезоны.
Мне плевать на спецификацию! рявкнул Нордстрем, перекрывая завывания Ахмеда. Я тут главный, черт возьми! Подкол не приспособлен для перевозки зверей! Убрать их!
За спинами Семена, Куница и остальных прошагал отец Васильевич: священник бормотал, в одной руке держал некую штуковину на цепочке, из нее валил дым, в другой у него была кисточка, и с нее капала вода. За ним мальчишка лет десяти пронес ведерко.
Это еще что там за цирк?! добавил Нордстрем.
Это религиозный обряд, невозмутимо сообщил Семен. Там еще Урсун. Ха-ха. Духов злых гоняет. Поет, танцует, грибы жжет, все как надо. Это тоже религия.
Знает, подлец, свои права и то, что капитан против комиссии не попрет!
А как же без коров? подал голос один из якутов, которому на вид было лет двести. Не выжить без них никак. И без собак нельзя тоже. Кто упряжки таскать будет? Так что не сердись.
Вот-вот, поддержал Семен. Понимаешь, колониальному управлению очень нужно, чтобы на Хель возникло поселение, причем не на год, не на два, а навсегда, ха-ха. Поэтому оно нам все разрешило, все бумаги подписало. А без оленей и лошадей никак нельзя. Без них придет страшный зверь песец и
Наступит? безнадежно предположил Нордстрем, сжимая кулаки.
Вот видишь, ты понимаешь! возликовал Семен. Сообразительный парень!
Краем глаза капитан поймал любопытный взгляд Фернандао наверняка то раздумывало, шарахнет ли начальство вот прям счас удар и вызывать ли доктора или можно чуток погодить. Искушение рявкнуть как следует, чтобы колонисты поняли, кто тут хозяин, Нордстрем удушил, но с большим трудом.
Его корабль, его любимую «Свободу», на которой он летает уже пять лет, превращают в помесь хлева и цирка?! А он ничего, совсем ничего не может сделать!
Хотя нет. Может по крайней мере не потерять лицо.
За чистотой будете следить сами, сказал капитан почти спокойным голосом. Ветеринара у нас нет, так что лечить зверей, если что, будете тоже сами. Ну и главное Если только ваша живность кому помешает, я ее за борт своими руками выкину. Ясно?
Заметано, кэп, согласился Семен, а якуты важно закивали.
Ничего-ничего, он им устроит провокацию, после которой олени и лайки отправятся исследовать глубокий космос.
Без скафандров.
Вновь колонисты напомнили о себе через сутки после взлета, когда остались позади внутрисистемные маневры и «Свобода» легла на курс. Десять дней, если без происшествий, и они окажутся рядом с гаммой Летучей Рыбы, вокруг которой вращается Хель.
Нордстрем как раз побросал баскетбольный мячик в спортзале, принял душ и в приятном расположении духа зашел в рубку, чтобы проверить, как там дела
И тут его вызвал Куниц.
Э, капитан сказал боцман, и голос его прозвучал без обычной уверенности. Нас тут, это на торжество зовут
Какое торжество? не понял Нордстрем.
Как бы банкет поесть-выпить Семен этот. Говорят приходите, кто хочет. Прямо сейчас.
Капитан задумался обычно колонисты в полете вели себя тихо, кто страдал от «судорог вакуума», кто молился, кто из последних сил наслаждался благами цивилизации. Торжеств не затевали и тем более не приглашали на нее членов команды.
Отказать?
Говорят, что обидятся, добавил Куниц, наверняка угадавший мысли начальства. Что отец Васильевич нас анафеме предаст, а этот, с бубном, злых духов натравит, и вообще, и он добавил несколько любимых ругательств.
Ладно, сказал Нордстрем. Пойдем втроем. Ты, я и Монтобелли.
Врач на борту человек уважаемый, да и выглядит миниатюрная итальянка так, что посмотреть приятно.
Так точно, отозвался боцман. Пассажирская едальня, я вас у входа жду.
У дверей огромной, на пятьсот человек, столовой капитана встретили: Куниц в парадной форме, Монтобелли, хмурая по причине того, что ее непонятно зачем вызвали в неурочный час, а также рыжий Семен, улыбавшийся от уха до уха.
Итак, гости дорогие, улыбнулся он, проходите. Отсель грозить мы будем шведу!
Это к чему? Нордстрем вскинул подбородок.
Да так, цитата, отозвался Семен. Заходи, кэп.
Столы были составлены вместе, так что вышло нечто вроде огромной подковы, их сплошь покрывали блюда, миски и подносы. Вперемешку сидели мужчины и женщины разные обликом, от высоких и светловолосых до маленьких и узкоглазых. Меж современных одеяний встречались пышно отделанные мехом и бисером не то платья, не то накидки с рукавами.