Однако к величайшему моему огорчению, побывать в знаменитом селе Знаменском в двадцати верстах от Липецка мне не удалось. Один из трех членов комиссии заболел, другой находился в краткосрочном отпуске, и надо было спешить к поставщику: он с нетерпением ждал приезда комиссии, так как кормил около сотни лошадей и с каждым днем терял большие деньги. Всю свою жизнь я буду сожалеть о том, что долг службы не позволил мне посетить имение Кожина, которое вскоре было сожжено и разграблено. «Музей Потешного» вместе со всеми своими реликвиями погиб в огне.
У Кулешовых
В Липецке я провел один вечер у Павла Николаевича Кулешова крупнейшего русского зоотехника. Кто из нашего поколения, да и не одного нашего, не начинал изучения лошади по его учебнику «Коневодство»? Разносторонне образованный животновод и, что редко встречается в России, не только теоретик, но и выдающийся практик, Кулешов был сторонником орловского рысака, однако больше всего интересовался тяжеловозами, отдавая предпочтение бельгийским и английским породам. Особенно ценя клайдесдалов, сам ездил за этими жеребцами за границу и, имея там большие связи, приводил оттуда выдающихся жеребцов.[142] К нему обращалось крестьянство: ходоки из многих черноземных губерний приезжали в Липецк, передавали Кулешову деньги и просили его привезти для них выводных жеребцов. Деятельность Кулешова принесла стране громадную пользу: в некоторых уездах Владимирской и Воронежской губерний, куда попали лучшие из купленных им за границей жеребцов, создались целые районы хороших рабочих лошадей.
Уйдя в отставку, Павел Николаевич постоянно проживал в Липецке, где одно время был городским головой. Детей у Кулешовых не было; почтенная чета, профессор и его супруга, удивительно сердечные люди, жили, что называется, душа в душу. Дом их напоминал не русскую постройку, а типичный загородный домик, какие строят за границей. С высокой крышей, террасами и балконами, дом был красив, вместителен и удобен. Во дворе необходимые службы, построенные так же прочно и красиво, и довольно большая конюшня. В доме хорошая обстановка, прекрасная библиотека и везде образцовый порядок. Войдя к Кулешовым, вы чувствовали, что попали в среду высококультурных людей. Супруга Петра Николаеваича потчевала меня чаем, а Кулешов рассказывал мне о том, как ведут свое дело фермеры в Англии и Бельгии, показал последние иностранные книги и журналы и сообщил для меня много весьма ценного и интересного. Незаметно пролетел вечер в этой милой семье.
Кулешов в Гражданскую войну спас от гибели Куплю, сестру Крепыша. Ассистент кафедры общей зоотехнии Агрономического факультета Тамбовского университета А. А. Васильев писал мне по этому поводу. Купля в 1919 году, после мамонтовского набега, была переведена с бывшим заводом Афанасьева в Знаменский совхоз (быв. завод Строганова), оттуда в начале 1920 года передана Воронцовскому совхозу (быв. имение Болдарева), который находился в ведении Агрономического факультета Тамбовского университета (в настоящее время закрытого). В июле 1920 года в Воронцовку переехал на постоянное жительство приглашенный в Тамбовский университет Кулешов, который и прожил там до 28 декабря того же года, когда Воронцовка была разгромлена бандитами, так как это было время Антоновского восстания. Воронцовка подверглась нападению отряда в 200250 человек под начальством Карася, Богуславского и еще одного лица, занимавшего какую-то должность в штабе Антонова.[143] Бандиты начали громить квартиры и уводить скот и лошадей. Когда Кулешов увидал, что вывели всех оставшихся маток, то стал уговаривать начальников отряда не брать лошадей, и сравнительно быстро те согласились не брать жеребца-клейдесдаля, но категорически отказались оставить рысистых маток. Тогда Кулешов, несмотря на то что в это время уже громили его квартиру, начал уже прямо просить оставить одну Куплю, но вновь получил отказ от Карася и лица, бывшего в штабе Антонова. Богуславский склонен был отдать Куплю, но, видимо, боялся это сделать. В то время Карась отъехал, и Кулешов вновь стал убеждать двух оставшихся и, между прочим, сказал: «Потомство вас проклянет именно за эту лошадь, которая у вас погибнет, в России другой такой лошади нет, так как это единственная родная сестра феноменального русского рысака Крепыша». Наконец начальник банды, бывший из штаба Антонова, отвязал Куплю и передал ее Кулешову со словами: «Ну, бери ее себе». На другой день утром Кулешов уехал в Тамбов и увел с собою (от Тамбова до Воронцовки 30 верст) спасенных им лошадей. Совет Агрономического факультета Тамбовского университета, заслушав сообщение о разгроме Воронцовской фермы, постановил: «Благодарить проф. П. Н. Кулешова за то, что он с опасностью для жизни защищал университетское имущество». Вот как Кулешов спас от явной гибели родную сестру Крепыша и тем оказал огромную услугу рысистому коннозаводству страны.
Находка
Возвращаясь от Кулешовых, хотя и было уже поздно, я зашел по одному адресу. Зашел, так сказать, для очистки совести: собрав хорошую коннозаводскую библиотеку, я не думал, что смогу в Липецке ее чем-либо пополнить. Но уж такова натура коллекционера: имея в руках какой-либо адрес, не успокоится до тех пор, пока его не использует. Подойдя к дому, я увидел свет в окнах стало быть, не спят и, не найдя звонка у входных дверей, слегка постучал в окно. Окно почти сейчас же распахнулось, и из него высунулся старик в халате. Я ему сказал в чем дело, и он попросил меня зайти.