Ильмень, к Старой Руссе и к Осташкову и разъезжать по новгородским, тверским и московским волостям. Такие намерения, хотя и не исполненные, доказывали действительную его крайность. Но он удержался еще при Пскове в облежании, а отводные свои стражи от Снетогорского монастыря до города и верховья Псковы-реки по гдовской дороге усилил еще отрядом пехоты и малого разряда пушками, назначив дневные и ночные знаки маячные: ночью огонь, а днем флаг. 6 декабря, дабы выманить на вылазку осажденных, подпустил он под самые стены свой обоз, сделав засады в дождевых вырытых около города ямах. Но граждане в сей праздничный день не вышли. На другой день он повторил то же, и тогда граждане выпустили конницу, которая, устремившись к обозу, увидела, однако ж, засаду и успела возвратиться в город, оставив на месте около 30 человек и в полону до 12 детей боярских, в числе коих был знаменитый храбростью Петр Колтовской. Гейденштейн отдает в сем случае честь русским лошадям, на взгляд малым и безобразным, но быстрейшим, нежели наилучшие украинские, бывшие под венгерскими боярами. За сие, однако ж, по свидетельству того же историка, Шуйский взаимной засадой и вылазкой за Псковой-рекой отомстил им. Сверх того, и со стен большими пушками проникал он в самые их станы, даже сквозь тройную ограду насыпных коробов. Последнюю сильнейшую вылазку конными и пешими сделали граждане на самые станы неприятельские 4 января и более 80 чиновников при оной убили, а многих в плен захватили. Но польские историки во всех вылазках приписывают только своим преимущество. В распоряжении сих вылазок особенно отличался мудрый воевода князь Иван Петрович Шуйский, на которого за то более всех злобствовал неприятель. Псковский описатель сей осады рассказывает ужасное злоухищрение его над жизнью сего воеводы.
После вышеупомянутой последней вылазки, говорит он, пришел 9 января из литовского войска русский полонянин и принес великий ларец. Когда впустили его в город и представили воеводам и боярам, то объявил он, что тот ларец при письме прислан воеводе князю Ивану Петровичу Шуйскому от королевского дворянина Гансумера, а по Гейденштейнову сказанию от немца Моллера. В письме было написано, что он, Гансумер, бывши у государя царя с немчином Юрием Франбриком (по другим с Фаренсбахом) и памятуя царскую хлеб-соль, хочет, убивши великого гетмана, перебежать от неприятеля в город и наперед себя посылает ларец с деньгами и драгоценными вещами, который просит принять до его прихода и досмотреть одному ему наедине от прочих. Столь необыкновенная посылка и доверенность возбудили во всех подозрение. Сыскан был искусный слесарь для открытия ларя, сколько можно осторожнее и далее от воеводской избы. По вскрытии оказалось, что в оном вделаны были 24 пистолета, заряженных на все стороны, и сверх их насыпано с пуд пороха. Заведенные замки привязаны были ремнем к личинке ларца, к которой одним неосторожным прикосновением спустились бы курки и последовал выстрел. Таким образом, Бог избавил и воеводу, и других от неприятельского злоумышления. О сем злоумышлении не умалчивают и польские историки. Выдумку сего ящика приписывают они одному артиллерийскому офицеру Остромецкому. Ящик сей, говорят они, был с 12 пистолетами и послан к Шуйскому в отмщение за его вероломное нападение на польских чиновников при мирных переговорах о погребении убитых за стенами псковичей при вылазке, и что будто воевода Андрей Хворостинин по приказанию Шуйского захотел открыть сей ящик и при вспышке пороха был убит с некоторыми окружавшими его чиновниками, а с дома того и кровля была взорвана.
После вышеупомянутой последней вылазки, говорит он, пришел 9 января из литовского войска русский полонянин и принес великий ларец. Когда впустили его в город и представили воеводам и боярам, то объявил он, что тот ларец при письме прислан воеводе князю Ивану Петровичу Шуйскому от королевского дворянина Гансумера, а по Гейденштейнову сказанию от немца Моллера. В письме было написано, что он, Гансумер, бывши у государя царя с немчином Юрием Франбриком (по другим с Фаренсбахом) и памятуя царскую хлеб-соль, хочет, убивши великого гетмана, перебежать от неприятеля в город и наперед себя посылает ларец с деньгами и драгоценными вещами, который просит принять до его прихода и досмотреть одному ему наедине от прочих. Столь необыкновенная посылка и доверенность возбудили во всех подозрение. Сыскан был искусный слесарь для открытия ларя, сколько можно осторожнее и далее от воеводской избы. По вскрытии оказалось, что в оном вделаны были 24 пистолета, заряженных на все стороны, и сверх их насыпано с пуд пороха. Заведенные замки привязаны были ремнем к личинке ларца, к которой одним неосторожным прикосновением спустились бы курки и последовал выстрел. Таким образом, Бог избавил и воеводу, и других от неприятельского злоумышления. О сем злоумышлении не умалчивают и польские историки. Выдумку сего ящика приписывают они одному артиллерийскому офицеру Остромецкому. Ящик сей, говорят они, был с 12 пистолетами и послан к Шуйскому в отмщение за его вероломное нападение на польских чиновников при мирных переговорах о погребении убитых за стенами псковичей при вылазке, и что будто воевода Андрей Хворостинин по приказанию Шуйского захотел открыть сей ящик и при вспышке пороха был убит с некоторыми окружавшими его чиновниками, а с дома того и кровля была взорвана.