К концу первого десятилетия ХХ в. российские исследователи отметили: «По-видимому, Южной Монголии суждено постепенно превратиться в обыкновенную китайскую провинцию с общеимперским управлением. Уже теперь три восточных Сейма почти целиком вошли в состав провинций Чжилийской (Сеймы Чжосотуский и часть Чжу-удаского) Колонизация китайскими поселенцами земель, входящих в состав названных Сеймов, идет вперед быстрыми шагами, и китайцы захватывают все большую и большую власть над бывшими прежде почти самостоятельными монгольскими Князьями и их подданными. В пунктах, куда уже успело проникнуть китайское влияние, но не произошло еще присоединения к одной из ближайших провинций, прежде всего учреждается должность Тун-пань, который не только берет в свои руки заведывание судом и сборами податей с населения Княжества, но даже получает право ревизии делопроизводства в канцелярии Правителя Княжества»119.
Накануне Синьхайской революции цинские чиновники не изменили своего отношения к монголам даже в Халхе. Разведчик Усинского пограничного начальника писал в 1911 г.: «Приехавший новый Губернатор строгий, сердитый, к русским относится внимательно, особенно при взыскании долгов русскими с монголов, не хочет ли он этим восстановить монгол против русских Отношение Дзянь Дзюня к Монголам и Саетским Нойонам такое как к своим лакеям, Нойоны перед ним не имеют права стоять на ногах или сидеть, а должны стоять на коленях. На этих днях новый Дзянь Дзюнь едет проверять караулы от Кобдо до караула Чичаргана на Ирсыне, на каждом карауле ему должны платить 765 лан серебра /дать содержание ему и его свите около 100 человек, дать лошадей 400 на каждом станке»120.
Антикитайские настроения части монгольской элиты южных монгольских земель были вызваны самыми разными обстоятельствами. Показательный случай приведен в письме российского посланника в Пекине И.Я. Коростовца к А.Н. Селиванову. В документе, в частности, говорилось: « проживающий в Кяхте Харацинванский мейрень Ву Юй-ту, он же Хайсан, один из бывших советников Харациньского князя Гонбо-Дорчжи. В 1901 году во время волнений секты цзин-дань-хуй, вспыхнувших в сопредельных с Китаем землях юго-восточной Монголии, Ву Юй-ту стоял на стороне китайских правительственных войск В1900 году Ву Юй-ту снова самым энергичным образом выступил против боксеров Боксерские главари подкупили всю канцелярию Жэ-хэского Дутуна и придали делу совершенно иной оборот: теперь Ву Юй-ту стал обвиняемый киатйскими властями в превышении власти Ву Юй-ту, хлопотавший много в Пекине через бывшего Министра Колоний Князя первой стпепени Су, при поддержке Императорской Миссии бежал в Харбин Князь Су и сам Харацинван отнеслись к Ву Юй-ту безучастно почти одновременно с Ву Юй-ту уехал в Харбин и дугой чиновник Харацинванского хошуна Алмаз-очир, не сочувствовавший Князю в его японофильстве. Лишенный возможности вернуться в свои кочевья, Хайсан сделался крайним русофилом и вместе с Алмаз-очиром проповедовал союз Монголии с Россией. Стараясь агитировать в этом смысле среди монголов. Результатов эта агитация до сих пор никаких не дала Факт сближения Хайсана с русскими, конечно же, не прошел незамеченным для китайцев, которые стали ныне с большим вниманием следить за своими пограничными вассалами. Сам Харцинван подпал совершенно под влияние Пекина, оставлен здесь и получил придворную должность, а делами хошуна управляет жена Князя сестра упомянутого выше Князя первой степени Су, ныне Министра Внутренних Дел»121.
Описываю восточную часть Внутренней Монголии русский военный исследователь в 1911 г. написал: «наружное спокойствие монголов и их терпение, с которым они переносят открытый захват у них земель китайцами обманчивы. Среди низших классов монгольского населения идет скрытое медленное, но упорное брожение. Выражающее крайнее недовольство населения, как против политики Китая, так и против слабости своих князей и чиновников. Это брожение идет упорно, оно не находило пока поддержки у властей, но пропагандируется осторожно ламами. Отдельно от этого брожения идет таковое же среди князей, их соправителей, чиновников и лам высших классов»122. О ситуации в Хулуньбуире пишет исследователь А.П. Тарасов: «Административный гнет в Барге со стороны китайских властей и войск, появившихся здесь для охраны китайских купцов и колонистов, стал причиной осложнения китайско-монгольских отношений»123.
Описываю восточную часть Внутренней Монголии русский военный исследователь в 1911 г. написал: «наружное спокойствие монголов и их терпение, с которым они переносят открытый захват у них земель китайцами обманчивы. Среди низших классов монгольского населения идет скрытое медленное, но упорное брожение. Выражающее крайнее недовольство населения, как против политики Китая, так и против слабости своих князей и чиновников. Это брожение идет упорно, оно не находило пока поддержки у властей, но пропагандируется осторожно ламами. Отдельно от этого брожения идет таковое же среди князей, их соправителей, чиновников и лам высших классов»122. О ситуации в Хулуньбуире пишет исследователь А.П. Тарасов: «Административный гнет в Барге со стороны китайских властей и войск, появившихся здесь для охраны китайских купцов и колонистов, стал причиной осложнения китайско-монгольских отношений»123.