Перед магазинами фирмы «Эйнем» дежурили «патриотически» настроенные граждане и отговаривали обывателей от посещения магазинов якобы деньги от продажи карамелек и компотов пойдут на укрепление вражеской военной мощи. Кто-то пустил слух о том, что фирма пожертвовала русской армии ядовитые консервы пришлось писать опровержение в газетах.
Вообще, компания вдруг оказалась в очень странной ситуации ей приходилось постоянно перед кем-нибудь оправдываться. В конце концов, фирма «Эйнем» опубликовала в периодике пространное письмо: «В текущие дни священной борьбы России с надменным врагом некоторые лица, по неведомым, быть может, даже корыстным целям, воспользовавшись нерусской фамилией главы нашей фирмы, стали распускать в Москве столь же чудовищные, сколь же и вздорные слухи.
Базируясь на нерусском наименовании фирмы, недоброжелатели обвиняли нас не только в германофильстве, но и во всяких своих измышлениях, желая как бы тем нанести вред нашему предприятию. Не следовало бы вступать в полемику с такими лицами, но мы вызваны на это нравственною обязанностью показать русскому обществу суть нашего дела в истинном свете».
И дальше перечень достоинств: «Наша фирма, основанная в Москве в 1851 году, существует 63 года, и существует с честью. Глава нашей фирмы председатель правления и главный пайщик Товарищества, не только русский подданный по общественному положению, но и глубоко преданный России; он удостоен почетного звания коммерции советника.
Состав управления состоит большею частью из русских подданных; рабочие и служащие, которых на фабриках наших до 3500 человек, все русские, за исключением лишь нескольких мастеров, специалистов по отдельным отраслям многообразного производства на наших фабриках.
Товар наш вырабатывается из русских материалов и местных продуктов, за исключением лишь тех, которых в России нет».
И так далее, так далее, так далее.
Результат, однако же, достигнут не был. Вежливая агитация у магазинов сменилась погромами, а Николай II своим указом запретил Эйнему изображать на своих вывесках, упаковках и в рекламе российский герб.
* * *
Тем не менее, и после революции фабрика некоторое время сохраняла старое название. И даже выпускала свою знаменитую продукцию, жертвой которой, кстати говоря, однажды стал Мандельштам. Ирина Одоевцева вспоминала: «Ему в одно весеннее утро до смерти захотелось гоголь-моголя. «От сытости, конечно, когда голоден мечтаешь о корке хлеба». Он пошел на рынок и купил у торговки яйцо. Сахар у него был и, значит, все в порядке и можно вернуться домой.
Но по дороге, тут же рядом, на рынке бородатый мужик продавал шоколад «Эйнем» «Золотой Ярлык», любимый шоколад Мандельштама. Увидев шоколад, Мандельштам забыл про гоголь-моголь. Ему «до зареза» захотелось шоколаду».
Сколько стоит?, спросил Мандельштам.
Сорок карбованцев.
У поэта было только тридцать два. Он предложил торговцу:
Вот, вам это очень выгодно. Я отдаю вам прекрасное сырое яйцо и тридцать два карбованца за шоколад, себе в убыток.
Но тут на Осипа Эмильевича набросилась соседняя торговка:
Держите его, спекулянта проклятого! Он у меня за семь карбованцев купил яйцо, а сам за восемь перепродает. Держите его! Милиционер! Где милиционер?
«Со всех сторон сбежались люди. Прибежал на крики и милиционер
Мандельштама арестовали, и он до вечера просидел в участке. Во время ареста раздавили яйцо и кто-то украл у «спекулянта проклятого» его тридцать два карбованца».
Кстати говоря, эта печальная история лучшая реклама фабрики «Эйнем».
Из жизни текстильщиков
Здание фабрики «Красные текстильщики» (Якиманская набережная, 46) построено в 1899 году по проекту архитектора А. Калмыкова.
Одна из видных достопримечательностей этих мест фабрика «Красные текстильщики». Все началось в 1868 году, когда купец Григорий Михайлович Истомин снял в Якиманской полицейской части двухэтажный домик с производственными мощностями. И подал прошение: «Я, Истомин Г. М., желаю на снятой мною фабрике производить прежние ручные товары: бумажно-шерстяные, бумажно-льняные и прочие без применения механизмов и паровой силы».
Впрочем, получив желаемое разрешение, господин Истомин сразу снял другое помещение (тоже двухэтажное, все в той же Якиманской части) и вопреки своему обещанию установил 79 ткацких станков. Правда, ручных. Но все равно механизмов.
Производство расширялось на глазах уже в 1869 году Истомину принадлежали два фабричных корпуса с 200 ткацкими и 6 сновальными станками. Штат же состоял из трех сотен ткачих, шести сновальщиков, полусотни шпульщиков и немногочисленного управленческого аппарата.
А в 1884 году другой предприниматель, Михаил Истомин брат скончавшегося к тому времени Г. М. Истомина приобрел кусок земли на набережной и отстроил там новое здание для фабрики удобное и современное. К тому времени уже было основано «Товарищество Голутвинской ткацкой мануфактуры среднеазиатских и внутренних изделий» именно так называлось истоминское производство.
Новые власти сохранили историческую специализацию. Рабочие на фабрике трудились в большинстве своем сознательные. В частности, в июне 1941 года, когда секретные сотрудники по всей стране прислушивались к реакции на речь В. Молотова «О нападении на нашу социалистическую родину войск клики кровожадных фашистских правителей Германии», об этой фабрике в спецдонесении было сказано так: «На фабрике Красные текстильщики настроение в целом бодрое. Но среди отдельных рабочих можно услышать и такого рода разговоры: Вот наше правительство накормило быка на свои бока. Рядом стоящие рабочие вмешивались в разговор и давали совершенно правильные разъяснения».