Там, наверху, проведя некоторое время в раздумьях, он понял, почему так возненавидел Дондона. Он увидел самого себя, как в зеркале. Конечно, он никогда не раздулся бы до такой степени, потому что обжорства не было в списке его пороков, но он увидел в хафлинге существо, сломленное гнетом самой жизни, предавшееся отчаянию. Дондона сломил обычный страх, именно из-за него он согласился жить под замком, предаваясь похоти и обжорству.
А он, Энтрери? Может быть, его одолеет безразличие?
Он просидел на крыше всю ночь, но так и не нашел ответов на свои вопросы.
В дверь постучали с точными промежутками: два удара, потом три и снова два; и, выбираясь из постели, он уже понял, что за ним пришли из гильдии Басадони. Энтрери, как правило, принимал меры предосторожности — и, как правило, не спал по полдня, — но сейчас он ничего делать не стал, даже не взял свой знаменитый кинжал. Он просто подошел к двери и, ничего не говоря, открыл ее нараспашку.
Он не знал стоявшего за ней молодого нервного человека с очень коротко стриженными черными волосами и темными бегающими глазами.
— От Кадрана Гордеона, — сказал парень, протягивая свиток.
— Стой! — окликнул Энтрери парня, который сразу собрался уйти.
Молодой человек обернулся, и убийца заметил, что одной рукой он скользнул под полу светлого плаща. Там, очевидно, было спрятано оружие.
— Где Гордеон? — спросил Энтрери. — И почему он не пришел сам?
— Прошу вас, дорогой господин, — сказал молодой человек с сильным калимшанским акцентом, беспрерывно кланяясь. — Мне велено только передать вам это.
— Кадраном Гордеоном? — уточнил убийца.
— Да, — ответил парень, энергично кивая. Энтрери закрыл дверь и услышал топот парня, со всех ног пустившегося бежать по коридору, а потом вниз по лестнице.
Он постоял, разглядывая свиток. Ясно, почему Гордеон не пришел лично. Этим он выказал бы ему слишком много уважения. Лейтенанты гильдии боялись его — но не того, что он их поубивает, а того, что он вознесется выше их. Так что, воспользовавшись услугами какого-то незначительного гонца, Гордеон пытался показать, кто есть кто, дать Энтрери понять, что он лишь чуть повыше обычных исполнителей.
Решительно тряхнув головой, мысленно соглашаясь на эту глупую игру, убийца развязал бечевку и размотал свиток. Указания были довольно просты: имя человека, его последний известный адрес и примечание, что убить его нужно как можно быстрее. Если возможно, этим же вечером, самое позднее — на следующий день.
В самом конце была приписка о том, что этот человек не принадлежит ни к одной гильдии, не имеет в городе заметного положения, не состоит в охране торговцев, а также не имеет влиятельных друзей и родственников.
Энтрери внимательно все прочитал. Одно из двух — или ему дали очень опасного противника, или же, скорее всего, Кадран Гордеон намеренно подобрал для него слишком простое задание, чтобы унизить. В прежние времена Энтрери нанимали для убийства глав гильдий, чародеев, знати и капитанов стражи. Видимо, Гордеон и другие двое лейтенантов считали, что, поставив перед ним такие сложные задачи, с которыми он, конечно, успешно справился бы, они бы способствовали возвышению Энтрери. Может быть, они боялись за собственное высокое положение.
Какая разница, решил убийца.
Он последний раз взглянул на указанный адрес — этот район Калимпорта ему хорошо был знаком — и пошел собирать нужные для работы вещи.
Слышен был плач детей, потому что в лачуге было всего две комнаты, да и то перегороженные только плотной занавесью. Весьма непривлекательная молодая женщина склонилась над детьми — Энтрери наблюдал за ней из-за занавески. Она упрашивала малышей успокоиться и не шуметь, говоря, что скоро придет папа.