Они могут сжечь «Медный муравей» дотла, поубивать всех моих сторонников и вряд ли остановятся перед этим, — сказала Двавел. — Они сказали, что Энтрери в «сетке из водорослей». Сам понимаешь, я не могла тебя впустить.
Энтрери кивнул. Ему лучше всех было известно, как важно уметь мыслить трезво, чтобы выжить.
— И все же ты решила выйти и поговорить со мной, — заметил он.
Двавел пожала плечами.
— Я вышла только затем, чтобы сказать, почему нужно расторгнуть сделку. А также затем, чтобы убедиться, что я не попаду во второй разряд из тех двух, что ты назвал моему привратнику. Это все, что я могу тебе предложить, и ты ничем мне не обязан. Сейчас уже все знают, что ты вернулся, и одно твое присутствие их пугает. Старик Басадони по-прежнему управляет гильдией, но он теперь скорее вывеска, а не настоящий руководитель. Те, кто ведет его дела, и те, кто заправляет в других гильдиях, не знают тебя. Зато им хорошо известна твоя репутация. Поэтому они и боятся тебя, так же как боятся друг друга. Разве может паша Ронинг не бояться, что Рейкерсы закажут тебе его убийство? Даже рядовые члены гильдии, как им не опасаться, что кто-нибудь из них наймет тебя, чтобы обеспечить себе восхождение к верхам власти, не дожидаясь смерти паши Басадони?
Энтрери согласился и с этим, правда уточнив:
— А разве не может случиться так, что Артемис Энтрери просто вернулся домой?
— Конечно, — сказала Двавел. — Но пока они узнают, зачем ты здесь, тебя будут бояться, а единственный способ узнать, зачем ты появился…
— «Сетка из водорослей», — договорил Энтрери. Он хотел поблагодарить Двавел за храбрость, за то, что она осмелилась выйти и предупредить его, но воздержался. Он подумал, что женщина, быть может, только следовала чьему-то приказу и вышла к нему вовсе не из благородных побуждений.
— Береги спину, — добавила Двавел, повернувшись к тайному входу. — Ты и сам должен понимать, что многие хотели бы иметь голову Энтрери в коллекции своих трофеев.
— Что тебе известно? — спросил убийца. Было совершенно ясно, что она сказала это не просто так.
— Пока не поступил приказ о твоей изоляции, мои соглядатаи отправились разузнать, что говорят о твоем возвращении, — пояснила она. — Их расспрашивали больше, чем они, и по большей части вопросы задавали молодые, сильные наемные убийцы. Так что береги спину. — И она скрылась за потайной дверью.
Энтрери только вздохнул и пошел своей дорогой. Он не размышлял о цели своего возвращения в Калимпорт, потому что для него это не имело никакого значения. Он не стал пристальнее всматриваться в темные уголки ночных улиц. Может, в одном из них затаился убийца. А может, и нет.
И все это не имело ровно никакого значения.
— Перри, — сказал Кадрану Гордеону Гинта Прорицатель. Оба они наблюдали, как юный головорез крался по крышам, следуя на почтительном расстоянии за Артемисом Энтрери. — Лейтенант гильдии Бодо.
— Он следит? — спросил Кадран.
— Преследует, — поправил его маг.
Кадран ему верил. Гинта всю свою жизнь наблюдал. Он научился разгадывать малейшие нюансы поведения других людей и по ним предсказывать их дальнейшие шаги.
— Но ведь, отправив за ним убийцу, Бодо рискует всем? — рассудил Кадран. — Несомненно, он знает о «сетке из водорослей», ведь Энтрери долгое время был связан с этой гильдией.
— Ты полагаешь, Бодо известно о том, что делает этот тип? — спросил Гинта. — Я видел его раньше. Его зовут Пес Перри, хотя он сам себя называет «Сердце».
Прозвище показалось Кадрану знакомым.
— Это из-за того, что он имеет обыкновение вырезать сердца своих жертв, пока они еще бьются, — заметил он. — Заносчивый юнец.
— Совсем не похож на того, которого знал я, — лукаво вставил Гинта, бросив взгляд на Кадрана.
Кадран в ответ улыбнулся.