Под одобрительные кивки Артока Блейд быстро разделался с едой и с облегченным вздохом снова вытянулся на спине.
— Завтра нам в караул, — сказал Чос. — Ты лежи, октарх, обойдемся. Но если не оклемаешься до следующего раза, Рат обещал скормить тебя саху.
— Не болтай, — строго прервал целитель. Он поднялся, отступил к стене. Теперь Блейд видел, что лежит в каморке шесть на девять футов; его топчан находился против занавешенного темной тканью узкого проема. Арток чуть отодвинул занавес, прислушался — до Блейда долетели храп и сонное бормотанье. Под мерное покачивание садры там спали люди; видимо, час был поздний.
— Ты начал лечить, ратник, я закончу, — усмехнулся Арток и повелительно кивнул Чосу в сторону проема. — Сходи-ка за Зией.
Тот хихикнул и беззвучно исчез, прихватив миску и чашу. Целитель покопался за поясом, вытащил крохотную бутылочку, заигравшую стеклянным блеском, и сунул ее под матрас, рядом с левой рукой Блейда.
— Выпьешь… потом, — он протяжно зевнул, прикрывая рот ладонью, -чтобы видеть сладкие сны… Но запомни, Рахи… запомни, Аррах бар Ригон, носитель тайны, наследник славного рода… если ты еще раз свяжешься с Ратом, я сам прикажу швырнуть тебя саху.
Задув светильник, он вышел из каморки. Блейд недоуменно вздернул брови. Тайна? Какая тайна? Конечно, его появление здесь было таинственным и непостижимым для команды садры, но целитель явно имел в виду не это. Тайна была связана не с Ричардом Блейдом, а с Рахи… с Аррахом бар Ригоном. Поразительно! Похоже, что Ричарда Блейда просто никто не заметил. Есть Рахи — и этого вполне достаточно.
Силы вернулись к нему. Чуть саднило ребра — там, где пришелся башмак Рата, — да на правой скуле он нащупал слегка кровоточившую ссадину, покрытую слоем пахучей мази. Блейд сел, спустил ноги с топчана, провел ладонью по обнаженной груди, животу, короткой набедренной повязке. Знакомое тело… сильное, мощное… но чего-то не хватало. Его ладонь задержалась у пояса, смутные воспоминания замелькали цветным калейдоскопом. Гонконг… погоня, удар кривого ножа, госпиталь… Когда это было? И было ли? Под пальцами — гладкая кожа, ни шрама, ни рубца.
Блейд вздохнул. Не стоит торопить события. Два-три дня — и он все вспомнит. Адаптация завершится, память опять станет безотказной, разум -ясным. Пока же он должен выполнять основную задачу — остаться в живых. Ухмыльнувшись, странник подумал, что инстинкт самосохранения не вышибить ничем; он может забыть свое имя, но и тогда будет из последних сил цепляться за жизнь.
Занавес дрогнул, послышался шорох, и рука Блейда непроизвольно метнулась к изголовью. Он знал, что ищет там, в углу, под досками топчана, — и почти не удивился, когда пальцы легли на рукоять клинка.
В полумраке раздался тихий мелодичный смех.
— Отважный Рахи разрубит меня мечом? Я больше люблю, когда ты пускаешь в ход свой дротик. У тебя это неплохо получается.
Гибкое девичье тело опустилось к нему на колени, нетерпеливые руки дернули узел набедренной повязки, потом обвили его шею. Она пахла морем и ветром, а нежные, чуть шершавые губы хранили привкус соли. Ладонь Блейда скользнула к стройной талии, нащупав плоский живот, короткую юбочку, гладкую кожу бедра. Потом его пальцы пропутешествовали обратно, нырнув под тонкую ткань ее символического одеяния, — пока не наткнулись на треугольник мягких волос.
Коротко, со всхлипом вздохнув, девушка поджала коленку к груди, повернулась и скрестила ноги на его пояснице. Блейд коснулся ее грудей -маленьких, крепких, налитых; под левой был едва заметный шрам. Острый ищущий язычок встретился с его подбородком, и странник, наклонив голову, жадно поймал его губами. Что бы ни случилось, он не желал отказываться от такого подарка судьбы — впрочем, отказываться было поздно.