Присмотрись получше.
А как еще это можно назвать? Отец сидит в одном замке, Робб Старк в другом, и никто ничего не делает.
Сидение сидению рознь. Каждый из них ждет, когда двинется другой, но лев спокоен, подобран и подергивает хвостом, олененок же замер от страха, и кишки у него превратились в студень. Он знает, что лев прикончит его, куда бы он ни скакнул.
А ты уверен, что наш батюшка это лев?
Этот зверь нарисован на наших знаменах, хмыкнул Тирион.
Серсея пропустила шутку мимо ушей.
Если бы в плен взяли отца, Джейме не сидел бы сложа руки, уверяю тебя.
«Да, Джейме расколошматил бы свое войско под стенами Риверрана, послав к Иным неравенство сил. Он никогда не отличался терпением как и ты, дражайшая сестрица».
Не все такие храбрецы, как Джейме, но есть и другие способы выиграть войну. Харренхолл крепок и хорошо расположен.
В отличие от Королевской Гавани, что прекрасно известно нам обоим. Пока отец играет с маленьким Старком во льва и олененка, Ренли идет по Дороге Роз и того и гляди может появиться у наших ворот.
В отличие от Королевской Гавани, что прекрасно известно нам обоим. Пока отец играет с маленьким Старком во льва и олененка, Ренли идет по Дороге Роз и того и гляди может появиться у наших ворот.
Этот город за один день тоже не возьмешь, а от Харренхолла до нас путь недолог прямиком по Королевскому тракту. Ренли не успеет еще собрать свои осадные машины, когда отец ударит на него сзади. Его войско будет молотом, а городские стены наковальней. Славная получится картинка.
Зеленые глаза Серсеи впились в него настороженные, но очень желающие поверить в то, что он говорил.
А если Робб Старк выступит первым?
Харренхолл находится достаточно близко от бродов через Трезубец Русе Болтон не сможет перевести северную пехоту, чтобы соединиться с конницей Молодого Волка. Старк не может идти на Королевскую Гавань, не взяв сначала Харренхолл, а на это у него силенок даже и с Болтоном не хватит. Тирион улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок. Тем временем отец выжмет весь жир из Речных земель, а дядя Стаффорд соберет в Утесе свежих рекрутов.
Откуда ты все это знаешь? подозрительно спросила Серсея. Может, отец поделился с тобой своими намерениями, посылая тебя сюда?
Нет я просто посмотрел на карту.
Подозрительность в ее взгляде сменилась презрением.
И ты все это придумал собственной дурной головой, правда, Бес?
Тирион цокнул языком:
Скажи мне вот что, дражайшая сестрица: не будь перевес на нашей стороне, разве Старки начали бы переговоры о мире? Он достал письмо, привезенное сиром Клеосом Фреем. Молодой Волк шлет нам свои условия. Неприемлемые, само собой, но лиха беда начало. Хочешь посмотреть?
Да. В один миг она вновь преобразилась в королеву. Откуда у тебя это? Письмо должны были доставить мне.
На то и десница, чтобы передавать тебе то и другое. Он отдал сестре письмо. Щека у него еще горела от ее оплеухи. «Пусть хоть кожу с меня сдерет, лишь бы дала согласие на дорнийский брак». Он чувствовал, что это согласие все равно что у него в кармане.
Кроме того, он знал теперь, кто ей наушничает в этом и заключалась изюминка этого пудинга.
Бран
Плясунью облачили в попону из белоснежной шерсти с серым лютоволком дома Старков, а Брана в серые бриджи и белый дублет, отделанный по рукавам и вороту серой белкой. У сердца была приколота волчья голова из темного янтаря в серебряной оправе. Бран предпочел бы Лето серебряному волку на груди, но сир Родрик был непреклонен.
Пологие каменные ступени остановили Плясунью только на миг. Бран послал ее вперед, и она их запросто преодолела. За дубовыми, окованными железом дверьми Большого чертога стояли в ряд восемь длинных столов по четыре с обеих сторон срединного прохода. Люди сидели на скамьях плечом к плечу.
Старк! кричали они, вскакивая на ноги, пока Бран ехал мимо них. Винтерфелл! Винтерфелл!
Бран был достаточно большой, чтобы понять, что на самом деле они приветствуют не его: они празднуют урожай и победы Робба, славят его лорда-отца, и деда, и всех Старков, правивших здесь восемь тысячелетий. Он понимал это и все-таки пыжился от гордости. Проезжая через зал, Бран и думать забыл о том, что он сломанный. Когда он под взглядами всех собравшихся достиг помоста, Оша с Ходором отстегнули сбрую, державшую его в седле, сняли его с лошади и усадили на высокий трон его предков.
Сир Родрик сидел по левую руку от него вместе со своей дочерью Бет, Рикон по правую. Темно-рыжие лохмы малыша так отросли, что падали на горностаевую мантию. Но он никому не давал себя стричь, пока матери не было. Последнюю служанку, которая попыталась это сделать, он покусал.
Я тоже хочу покататься, сказал он, когда Ходор увел Плясунью. Я езжу лучше тебя.
Ничего не лучше молчи сиди, сказал Бран младшему брату. Сир Родрик громко потребовал тишины. Бран, повысив голос, приветствовал всех от имени своего брата, Короля Севера, прося гостей возблагодарить богов, старых и новых, за победы Робба и обильный урожай.
Да увеличатся наши блага сторицей, закончил он, подняв отцовский серебряный кубок.
Сторицей! Оловянные кружки, глиняные чаши, окованные железом рога с громом сошлись вместе. Брану вино сдобрили медом, корицей и гвоздикой, но оно все-таки было крепче, чем он привык. Пока он пил, ему казалось, что горячие дрожащие пальцы проникают ему в грудь. Голова у него кружилась, когда он поставил кубок.