Несколько мужчин прогуливались в углу, лапая снующих мимо проституток. Динадин увидел девиц и зарычал. Они не были молодыми, как обещал хозяин гостиницы, но зато казались многоопытными.
— Бармен! — крикнул Динадин.
Еще один мужчина с комплекцией Тендрика посмотрел на него из-за стойки. Динадин швырнул несколько монет.
— Налей два пива. Арамурского, а не это талистанское пойло! — потребовал он.
Ричиус прошептал ему в самое ухо:
— Черт тебя подери, Динадин! О чем ты думаешь? Я же сказал тебе: не хочу, чтобы на нас обращали внимание. А теперь заткнись и послушай, что говорят кругом.
— Извини, — отрывисто бросил Динадин.
Бармен поставил перед ними два высоких стакана пива. Динадин жадно потянулся за стаканом и начал пить. Ричиус еще не успел пригубить свое пиво, как раздался изумленный возглас друга:
— О Боже, ты только посмотри на это, Ричиус!
Встревожившись, принц опустил стакан на стойку и проследил за взглядом Динадина, но ничего особенного не увидел. Когда сердцебиение немного унялось, он пожал плечами.
— Что такое?
Динадин указал пальцем.
— Вон там, рядом с менестрелем. Неужели ты ее не заметил?
Ричиус на секунду задержал взгляд на лютнисте. А потом словно занавес раздвинулся — он увидел ее. Ее кожа цвета слоновой кости сияла, подчеркнутая зеленым шелком платья. Молочно-белые волосы обрамляли фарфоровое личико с накрашенными рубиновыми губами. Миндалевидные глаза сияли всеми оттенками морской воды. Тонкие хрупкие руки, столь же нежные и хрупкие пальцы, длинные и стройные ноги. Она сидела на коленях игравшего в карты купца, позволяя этому животному забавляться с ней, словно с куклой. Улыбка на ее лице была натужной, как у проститутки.
— Она прекрасна! — пропел Динадин.
Такой нежности в его голосе Ричиус еще не замечал: он был даже нежнее, чем у менестреля.
— И она трийка! — изумленно добавил Ричиус.
Динадин кивнул.
— Я ведь говорил тебе, что они здесь продаются. — Он прикусил губу и гортанно зарычал: — Ну, эта как раз для меня!
— Полегче! — резко осадил его Ричиус. — Сначала мы должны закончить дела. И мне не нравится даже мысль, что ты возьмешь себе трийскую девицу. Я сказал: мы здесь для того, чтобы помогать этим людям.
— Извини, — ответил Динадин, — но я хочу именно ее.
Ричиус тоже был заворожен этой женщиной: изгибом ее бедер, испуганным взглядом, метавшимся по залу. Казалось, ей здесь не место. Купец захохотал и поцеловал ее в шею. Ричиус видел, как незнакомка прикрыла глаза в мучительном смущении: было совершенно очевидно, что это прикосновение ей неприятно. А потом он заметил еще кое-что. Фарфоровое личико, заворожившее его, было с изъяном: вокруг одного глаза багровел синяк. Он на секунду задумался над этим, поначалу склонный приписать синяк грубому обращению какого-нибудь пьяницы, с которым ей пришлось переспать. Но потом услужливая память извлекла на свет божий Гейла и ту сцену, когда несколько дней назад Ричиус оттащил барона от девушки. И тогда он ее вспомнил.
— Как ты думаешь, Ричиус, — спрашивал тем временем Динадин, — мне брать ее на всю ночь или только на час?
— Не ее, Динадин, — твердо сказал Ричиус.
Юноша хлопнул его по плечу.
— Не тревожься. Я прихватил с собой серебряный кинжал брата. Этого хватит, чтобы купить девиц для нас обоих!
— Я говорю не об этом. Я не хочу, чтобы ты брал ее к себе в постель, даже на час. Она — трийка, и с ней надо обращаться уважительно. А иначе, зачем мы здесь? Проверить, со сколькими трийскими шлюхами сможем переспать?
— Какая разница? — раздраженно выпалил Динадин. — Посмотри на нее, Ричиус. Если не я, то с ней просто будет кто-то другой.
— Вот и пусть это будет кто-то другой. Пусть это будет один из, этих пьяниц. Или, еще лучше, один из трусов Гейла.