Ты говоришь, что получил дар Небес. Разве вам не положено использовать этот дар для блага людей и мира?
— Положено, — подтвердил Тарн. — И я всегда так считал.
— Тогда почему ты убиваешь? К чему все эти зверства?
— По-моему, так хочет Лоррис. Дьяна, я не такой уж злодей. У меня есть причины вершить эти кровавые дела — причины, которых тебе не понять. А некоторые недоступны даже моему понимаю. Я горячо молился, чтобы мне были дарованы ответы, и я поручаю себя руководству Лорриса. Такова воля Небес. Со временем ты увидишь в этом истину.
— Никогда! — заявила Дьяна. — Потому что меня здесь не будет. Я ухожу в те края, куда за мной не сможешь последовать даже ты!
Тарн покачал головой.
— Я пришел, чтобы предостеречь тебя, Дьяна. Я почти победил в этой несчастной войне. Когда все будет закончено, я приду за тобой. И ты не будешь мне противиться.
— Противиться? — Дьяна захохотала. — Я плюю на тебя! Я не стану рабыней мужчины!
— Ты — моя нареченная. Слово твоего отца связывает нас. И я заявляю на тебя свои права.
— Твои законы ничего не значат для меня, дрол. И договор наших родителей — тоже. Когда мы были детьми, ты не назывался дролом. Мой отец никогда не обещал бы меня тебе, знай он, каким дьяволом ты становишься. Я — свободная женщина.
— И ты направляешься в Нар, чтобы быть свободной? Тогда ты глупа, девушка. Как был глуп твой отец. Там для тебя ничего нет. Нар полон зла.
— Лжец! — закричала она. — Я попаду в Нар и выйду замуж за кого-нибудь другого. Я рожу детей, которые никогда не станут дролами, и мы будем смеяться над твоей извращенной революцией!
Тарн вздохнул, но призрачная фигура не имела дыхания.
— Тогда беги, Дьяна. Спеши. То, что ты сейчас видишь, — только начало. Я набираюсь сил; когда их будет достаточно, я протяну руку и схвачу тебя, где бы ты ни находилась.
— И будешь продолжать убийства? И дети будут голодать из-за того, что ты выжигаешь посевы? Это и есть любовь Лорриса и Прис?
— Это в традициях нашего уродливого мира. Нам грозят опасности, о которых ты не подозреваешь, чего никогда не смогла бы осознать. Когда мы будем вместе, ты поймешь всю правду.
— Я никогда не буду твоей, Тарн.
— Будешь. И внимательно слушай то, что я тебе скажу. Когда ты станешь моей, я не покажусь тебе таким чудовищем. Я буду добр к тебе, и ты будешь счастлива.
Дьяна насмешливо спросила:
— Это что — пророчество дрола?
— Нет, это не пророчество. Это обещание. Я не причиню тебе зла, Дьяна. Не надо меня бояться. Я всегда любил тебя.
— Новое безумие! — бросила Дьяна.
Неожиданно Тарн снова показался ей влюбленным мальчишкой, который карабкался на дерево, чтобы произвести на нее впечатление.
— Ты меня не знаешь. Ты влюблен в сон. Я не такая, какой ты меня себе представляешь. Отпусти меня!
— Не могу. Я искусник дролов, а ты — моя нареченная. Я не допущу такого позора. Повторяю снова: я тебя люблю. Когда я одержу победу, ты получишь в подарок весь наш народ, и ты поймешь, как ты мне дорога.
Дьяна покачала головой.
— Мне не нужен народ, и мне не нужен ты. Я буду сопротивляться тебе.
Тарн грустно улыбнулся.
— Тогда беги быстрее ветра!
Он исчез так же стремительно, как появился. Исчез во тьме, осталось только мерцание лунных бликов на воде. Дьяна застыла, глядя в пустоту — туда, где его невидимые ноги не оставили следов на земле. Тарн стал невероятно сильным. Вскоре у него может появиться возможность захватить ее. Надо торопиться, надо добраться до Экл-Ная, пока он занимается своей грязной войной. А это значит, что она должна оставить своих друзей. Дьяна бесшумно вернулась в лагерь, где спали беженцы. Стараясь никого не разбудить, собрала свои скудные пожитки: мешок с одеждой, мехи для воды и немного хлеба, оставшегося от ужина.