Мы отказываемся. Мы зашли слишком далеко, чтобы поджимать хвосты и улепетывать без оглядки. И пленника мы тоже не выдадим: вы его достаточно помучили. Теперь наша очередь разбираться с ним.
Будь по-вашему, рявкнул великан. Ваша кровь будет на вашей же совести.
А зачем ее проливать? Во имя чего? Пропустите нас, и все. Мы найдем Древних, поговорим с ними и возвратимся в свои земли.
А пленник? Ему предстоит пробежать еще много миль, он еще не откричал свое. Ему суждено погибнуть, но не скоро. Он осквернил священную землю Пустынного Края. Когда-то, сэр книжник, это означало бы войну без пощады. Но годы сказываются, мы становимся терпимее и сговорчивее. Радуйтесь, что мы такие, и отдайте нам нашу игрушку.
Только если вы сразу убьете его. Пускай он погибнет ужасной смертью, но сразу.
С какой стати? Нам редко удается развлечься, так что мы вынуждены довольствоваться тем, что нам выпадает. Или ты думаешь иначе?
Человек не игрушка.
Учти, пригрозил великан, ты рискуешь оказаться на его месте.
Это мы еще посмотрим, откликнулся Корнуолл.
Значит, ты отказываешься выдать его?
Да, отказываюсь.
Великан неуклюже развернулся и полез обратно на холм. Адские псы на вершине по-прежнему пребывали в неподвижности. За спиной у Корнуолла вновь послышался шум. Книжник обернулся. Тролли, гоблины и прочие существа разбегались во все стороны; из-под груды валунов показалось нечто невообразимое в своей отвратительности.
Я же говорила! завопила ведьма, стуча по земле помелом. Я же говорила. Ну, теперь держитесь!
«Нечто» оказалось жабоподобным верзилой с огромными, словно плошки, глазами. Изо рта у него торчали острые клыки. Его кожу покрывала какая-то желеобразная субстанция, стекавшая каплями на землю при каждом шаге. «Великан, подумал Корнуолл, тот самый великан-людоед, про которого рассказывала ведьма».
Людоед выбрался из норы и принялся что-то вытаскивать оттуда. Присмотревшись, Корнуолл различил скорчившегося в отверстии Бекетта. Людоед рванул его на себя, и Бекетт вылетел из норы, как пробка из бутылки. На шее у него все еще болтался лук Хэла. Людоед отшвырнул его в сторону.
Вы что, совсем стыд потеряли? гаркнул он, не обращаясь ни к кому в отдельности. Или вам законы не писаны? Падают тут всякие, понимаешь, как снег на голову! Ну чего вы здесь столпились? Что, разрази вас гром, происходит?
Сэр людоед, проговорил Корнуолл, мы сожалеем, что потревожили ваш покой. Пожалуйста, простите нам нашу неловкость. Мы бы никогда не осмелились намеренно беспокоить вас
Такого со мной не случалось, заявил людоед. Местные себе таких шуточек не позволяют, выходит, этот тип чужестранец. Правда, давным-давно была тут одна малявка, что кидала в мою нору камни, сучья и тому подобную гадость. Не могу понять, как такое занятие может доставлять удовольствие. Его взгляд остановился на Мэри. Ба, если я не ошибаюсь, вот та самая малявка! А ты ничего, подросла.
Прочь! воскликнула ведьма, замахиваясь на него помелом. И не думай тронуть ее своими грязными лапами! Она была маленькой и несмышленой, и потом, плохого она тебе не сделала. Должен ведь соображать на то и ребенок, чтобы играть! Радоваться надо, что она умела справляться со скукой, которая у нас тут царит.
Извините меня, попросила Мэри. Я никак не предполагала, что мы вам мешаем. Видите ли, мы притворялись, будто боимся вас, поэтому бросали в вашу нору палки и камни насколько я припоминаю, не такие уж и большие и убегали.
Вы втроем, буркнул людоед, ты, шустрый брауни и чокнутый тролль Бромли. Впрочем, тролли все чокнутые. Вы думали, я ни о чем не догадываюсь, а я подсмеивался над вами. Ну-ка, ответь, ты можешь представить себе, что я умею над кем-то подсмеиваться?
Не знаю, пробормотала Мэри. Если бы знала, я бы, пожалуй, заглянула к вам в гости.
Теперь ты знаешь, заметил людоед, усаживаясь на землю, а насчет гостей дело поправимое. Он похлопал по траве рядом с собой. Садись сюда.
Садись, садись. Ведьма подтолкнула Мэри к людоеду. Я сейчас принесу чайник. Она заковыляла к дому.
Корнуолл огляделся. Бекетт лежал на земле и не шевелился. На нем восседали Хэл с Джибом.
Что мы с ним сделаем? спросил Хэл.
Вообще-то, отозвался Корнуолл, следовало бы отрубить ему голову. Или вернуть его псам, но это хуже.
Милосердия! прохрипел Бекетт. Как христианин христианина, я молю вас о милосердии. Вы не можете выдать своего брата во Христе орде язычников.
Христианин из вас никудышный, сказал Корнуолл. Я предпочел бы вашей компании общество десяти язычников. Вы приложили немало усилий, чтобы прикончить меня, поэтому жалости к вам я отнюдь не испытываю.
Я вовсе не пытался прикончить вас! воскликнул Бекетт, кое-как принимая сидячее положение. С какой стати? Я вижу вас впервые в жизни! Ради Христа, сэр
Меня зовут Марк Корнуолл. Вы нанимали убийц, чтобы покончить со мной.
Вы хотели убить его из-за манускрипта, который он нашел в библиотеке университета в Вайалузинге! крикнул Оливер, высовываясь из-под локтя Корнуолла. И меня вы бы тоже убили, если бы смогли. Вам донес на него монах по имени Освальд, которого обнаружили утром на улице с перерезанным горлом!