Похоже, никто ничего не заметил. Повернувшись к Коилле, Лекманн с размаху ударил ее по лицу. Потом еще раз.
Она ощутила во рту горький привкус крови.
— Еще раз выкинешь что-нибудь вроде этого, и плевать на деньги! — прорычал Сифилисная Морда. — Я убью тебя.
Удостоверившись, что пленница успокоилась, он приказал Блаану отпустить ее. Коилла вытирала струйки крови, вытекавшие из ее носа и рта. Она не произнесла ни слова.
— А сейчас вперед, — приказал Лекманн.
Путешествие возобновилось, только теперь охотники за удачей не сводили с Коиллы глаз.
Через девять-десять поворотов они оказались в восточном квартале. Улицы здесь были еще уже и еще больше запружены народом. Квартал представлял собой лабиринт, для неискушенного гостя почти непроходимый.
Они стояли на углу улицы, Лекманн пытался сориентироваться. В этот момент внимание Коиллы привлекла высокая фигура. Через два-три дома от них фигура двигалась сквозь толпу. Как и накануне, когда Коилле показалось, что она видит орков, видение было столь же мимолетно. Однако фигура напомнила ей Серафима, человека-сказителя, того самого, кого они встретили на равнине. Он сказал тогда, что едет из Хеклоу. С какой стати ему возвращаться? Коилла решила, что ошиблась. В конце концов, это вполне возможно, ведь все люди для нее — на одно лицо.
Потом опять пустились в путь. Лекманн привел их в самое сердце квартала, в место, где вились и сплетались зажатые высокими стенами проулки. После мучительно долгого хождения по тенистому — и значительно менее людному — лабиринту они вышли в начало улицы. В противоположном конце ее, несколько в стороне от дороги, стояло здание, которое было когда-то белым и красивым. Теперь оно осыпалось и полуразрушилось. Несколько окон были разбиты, единственную дверь обили железом.
Лекманн приказал Блаану постучать, потом локтем оттолкнул его в сторону. Прождав целую минуту, они собрались стучать снова, когда открылся дверной глазок. Желтоватый глаз внимательно изучал их, однако не было сказано ни слова.
— Мы к Разат-Кигу, — объявил Лекманн. Ответа не последовало.
— Меня зовут Мика Лекманн, — добавил он. Бестелесный глаз продолжал рассматривать гостей.
— Один общий друг просветил меня, — продолжал объяснять Лекманн, терпение которого уже начало истощаться. — Он сказал, меня будут ждать.
Молчаливое наблюдение продолжалось еще несколько мгновений, после чего глазок закрыли.
— Не слишком-то дружелюбно нас здесь встречают, — заметил Блаан.
— Да ведь у них и бизнес не слишком дружелюбный, — напомнил Лекманн.
Раздался грохот замков, после чего дверь приоткрылась. Толкнув вперед Коиллу, Лекманн с Блааном вошли внутрь.
Один гоблин встретил их. Второй закрыл дверь и запер засовы.
Гоблины напоминали собой скелеты. Зеленая бугристая плоть у них была так туго натянута, что напоминала пергамент. Ключицы выдавались, и создавалось впечатление, что гоблины слегка горбаты. Но нехватка жира компенсировалась избытком жил: они были сильными, проворными существами.
Головы у них были яйцеобразные и безволосые. Глаза маленькие и опухшие, рты представляли собой прорези, обрамленные похожими на куски резины губами. Носы сплюснутые, с дырочками-ноздрями; уши большие и похожие на большие капли; глаза — с желтушными орбитами и черными радужками. Оба гоблина были вооружены длинными толстыми дубинками-булавами, утыканными железными штырями.
В просторной комнате за спиной у них находились еще семь-восемь тварей с такими же гранитными лицами.
На уровне груди человека вдоль противоположной стены шла деревянная платформа. На ней валялись рассыпанные коврики и подушки. Посередине платформы располагался резной стул с высокой спинкой. По обе стороны от стула стояли стражники.