В то утро я вошел в свой тесный кабинет в «М Мэгэзин», а за моим столом сидела и плакала Хейли. «О», сказал я то, что обычно говорят, обнаружив у себя за столом прекрасную незнакомку в слезах.
Она подняла на меня полные слез глаза, высморкалась в скомканный платок и спросила:
Не могли бы вы вернуться через несколько минут?
Хейли была заместителем директора отдела рекламы, я редактором и ведущим рубрики, а это значит, что наши пути редко пересекались. Но я знал, кто она, и даже успел слегка и ненадолго ею увлечься. Все-таки она была красавица, старше меня, и занимала в компании руководящую должность. Но сейчас она рыдала за моим столом, а ничто так не действует на внутреннего белого рыцаря, как вид плачущей женщины. Поэтому я вышел из кабинета и закрыл дверь, чтобы дать ей побыть одной и не пустить потенциальных соперников других белых рыцарей; я не был готов к поединку. Я немного прошелся, а на обратном пути купил два кофе. Я не пью кофе, но, как сказала мне однажды старая подруга, иногда нужно притвориться на благо человечества. Когда я вернулся, Хейли красилась. «Вот», произнес я, поставил перед ней чашку кофе и прислонился к стене.
Она улыбнулась мне сквозь последние слезы, она была расстроена, встревожена и казалась не такой уж неуязвимой а это все, что нужно с красавицей: легкая трещинка в ее броне, которая дает мужество подкатить с ухаживаниями. В противном случае слоняешься вокруг, словно пожиратель падали, и смотришь, как к ней приближаются другие хищники.
Спасибо, проговорила она признательно и сделала глубокий глоток. Кто вы?
Я Дуг, ответил я. Это мой кабинет.
Хейли.
Мы через стол пожали друг другу руки. Ее ладонь была маленькой и мягкой, на обкусанных ногтях не было лака.
Простите меня за вторжение. Мне сегодня утром что-то не везет.
Я махнул рукой.
Жаль, я не знал, что вы придете. Я бы купил пончиков. И носовых платков.
Она ухмыльнулась.
Вообще-то это на меня не похоже.
Вы не виноваты. Я всегда так действую на женщин.
Ухмылка превратилась в полноценную улыбку. У нее была потрясающая улыбка теплая, невероятно трогательная, увидев ее, я ощутил приятное покалывание в паху. Женщины вроде Хейли никогда мне так не улыбались. Они обычно одаривали меня вежливой мимолетной улыбкой, похожей на аварийный сигнал, который как бы говорил: «Едем дальше, здесь не на что смотреть». Но Хейли сказала:
Я не хочу возвращаться к себе в кабинет.
Так оставайтесь здесь, предложил я.
Но я не хочу мешать вам работать.
Знай вы меня получше, вы бы поняли, насколько это смешно.
Она задумчиво посмотрела на меня. У нее были длинные светлые волосы медового оттенка, кожа, словно светящаяся изнутри, и темно-карие миндалевидные глаза. Разговаривая, Хейли широко раскрывала глаза и красиво прищуривалась, когда улыбалась.
У меня сегодня день рождения, сообщила она.
Поздравляю.
Спасибо.
Дни рождения это нелегко.
И не говорите.
Сколько вам лет?
Тридцать шесть. Я в разводе. И еще я мать двенадцатилетнего трудного подростка.
Вам столько лет, на сколько вы себя чувствуете.
Тогда мне полтинник.
Для полтинника вы выглядите потрясающе.
Она улыбнулась.
Все оказалось не так, как я думала, понимаете?
В тридцать шесть лет?
В жизни.
А, в жизни, произнес я так, как это мог произнести кто-то мудрее меня. Не будем об этом.
Она ухмыльнулась.
Сколько вам лет?
Двадцать пять. Но чувствую я себя на двенадцать.
Она фыркнула от смеха, но мне это все равно понравилось, и я не прерывал ее, а потом она начала рассказывать мне о разводе, о своем проблемном сыне и неудачах с мужчинами. Ей было тридцать шесть лет, она развелась с мужем и в одиночку воспитывала ребенка. Мне было двадцать пять, и я все еще ждал, что в моей жизни что-то произойдет. Мы жили в параллельных мирах, но внезапно очутились вместе на нейтральной территории моего кабинета. Дело не в том, что она была слишком взрослой для меня: она была слишком красивой, слишком печальной, слишком мудрой и, в общем, слишком искушенной для такого, как я. Но что-то произошло, какой-то сбой во вселенской гармонии, и мы смогли приподнять завесу, разделявшую наши миры, мы болтали и смеялись, Хейли была мила, остроумна, ранима и чертовски прекрасна за такую красоту не жалко и голову сложить.
Послушайте, произнес я спустя некоторое время. Мы можем просидеть так весь день, но ведь сегодня день вашего рождения, а в моей семье день рождения значит одно, и только одно.
И что же? поинтересовалась она.
«Большое Приключение»[13].
Как? Парк с аттракционами?
Вот видите, вы тоже об этом слышали.
Но мы на работе.
Не знаю, как вас, а меня никто не хватится.
Мы не можем вот так просто уйти с работы и отправиться в парк.
В обычной ситуации я бы с вами согласился. Или сделал бы вид, что согласился, чтобы выглядеть ответственным. Но сегодня же ваш день рождения. У меня связаны руки.
В половине одиннадцатого у меня совещание по бюджету.
Прогуляйте его. Я никогда не видел никого, кому нужно было бы прокатиться на «Нитро» сильнее, чем вам.
Хейли почти минуту смотрела на меня в смысле буквально разглядывала, словно изучала карту.
Я вас старше на одиннадцать лет.