Помимо собственного монарха, Ирвину приходилось уговаривать Ганди на принятие участия в будущей конференции круглого стола. Вице-король понимал, что без этого индийского лидера такая конференция невозможна, но понимал он также, что тот, скорее всего, будет выдвигать свои особые требования и капризничать. Самым подходящим условием для Ганди была бы телеграмма МакДональда, в которой бы тот приказал вице-королю немедленно объявить Индию свободной страной. Естественно, такой сценарий был нереалистичен, поэтому Ирвин готовился к предварительным переговорам с Ганди без какого-либо энтузиазма, о чем информировал министра Бенна: «Хотя я, как Вы знаете, и пацифист по своей природе, но я не расположен тратить всего себя на встречи с людьми, которые, кажется, ведут себя чрезвычайно глупо»232.
Встреча с Ганди, а также другими представителями индийской политической элиты старшим Неру, Сапрой, Джинной и Пателем должна была состояться 23 декабря, и эта дата на тридцать лет ранее могла бы стать днем смерти лорда Ирвина. Никакие вице-королевские убеждения о том, что статус доминиона будет все-таки гарантирован Индии, не повлияли на террористов, которые решили взорвать вице-королевский поезд, прибывающий в Дели. Они заложили два самодельных взрывных устройства под рельсы, но из-за сильного тумана не рассчитали, когда их точно следует привести в исполнение, поэтому очередная террористическая атака на вице-короля окончилась неудачей. Ирвин писал отцу об этом инциденте: «Я не могу притвориться, что сам лично был в этот момент значительно взволнован. Я услышал шум и подумал: это, должно быть, бомба, я стал прислушиваться, что там вообще происходит. Тогда я почуял дым, который стал проникать в поезд но поскольку ничего не происходило, я продолжил читать Челлонера, пока кто-то не пришел и не сказал мне, что это был взрыв. Тогда я пошел, чтобы посмотреть повреждения. <> Действительно удивительно, что существуют люди, которые искренне думают о том, что подобные вещи могут принести пользу в продвижении их политики. Я ожидаю, что результатом будет скорейшее укрепление общего мнения и в Англии, и в Индии, которое усилит мое собственное положение»233.
Несмотря на то, что сам Ирвин встретил очередное покушение на собственную жизнь с великим спокойствием, он предполагал, что подобные новости встряхнут индийское общество: «У меня была небольшая надежда, что инцидент с бомбой тем утром, возможно, сделает их более послушными, но эта надежда не была оправдана, и очень скоро стало очевидно, что ситуация ухудшилась под воздействием недружелюбных дебатов в Парламенте»234. В первую очередь на Ганди, известного своим миролюбием, весть о том, что вице-короля чуть было не взорвали его же миролюбивые индусы, не произвела никакого впечатления. Он заявил, что будущее Индии должна решать сама Индия, а не британский Парламент, а также добавил, что если статус доминиона будет конечной целью конференции круглого стола, то тогда он примет в ней участие.
Вторил ему и старший Неру, индийские политики сомневались в искренности британских заявлений, чем привели в бешенство Ирвина, и так уже пошедшего на беспрецедентные уговоры. Он писал министру Бенну: «Они действительно были невозможны. <> Я не могу сдержать чувства, что их главная идея в том, что внутренние индийские различия слишком укоренились в обществе, они не могут быть забыты или преодолены на какой бы то ни было конференции. Поэтому их участие в конференции круглого стола просто раскололо бы их силы до неспособного к реконструкции состояния. Из-за этого им подумалось куда лучшим изобрести причину, почему они не принимают участия в конференции. Таким образом, они сохраняют свое положение и могут сказать, что лишь нежелание Великобритании удовлетворить все их требования сразу снова ответственно за все трудности правительства и жизни Индии»235.
После этой встречи в Лахоре должна была состояться конференция Индийского национального конгресса (ИНК)236. Индия пребывала в крайне беспокойной обстановке, появились слухи, что три тысячи мусульман идут убивать Ганди и его сторонников. Ирвин думал о том, чтобы и вовсе запретить лахорскую встречу, сторонники которой жгли костры, устраивали экстравагантные религиозные обряды, и все их собрание напоминало смесь поля битвы и карнавала. Но после все же не стал этого делать, и, как выяснилось, очень зря.
После этой встречи в Лахоре должна была состояться конференция Индийского национального конгресса (ИНК)236. Индия пребывала в крайне беспокойной обстановке, появились слухи, что три тысячи мусульман идут убивать Ганди и его сторонников. Ирвин думал о том, чтобы и вовсе запретить лахорскую встречу, сторонники которой жгли костры, устраивали экстравагантные религиозные обряды, и все их собрание напоминало смесь поля битвы и карнавала. Но после все же не стал этого делать, и, как выяснилось, очень зря.
На этой конференции Индийским национальным конгрессом было принято решение о начале кампании гражданского неповиновения. В полночь 31 декабря 1929 г. Ганди, младший и старший Неру и их многочисленные сторонники развернули знамя независимой Индии. Это было безрассудное решение не только по отношению лично к Ирвину, особенно учитывая те уступки, какие он уже совершил, устроив правительственный кризис в Лондоне, таким решением ИНК выходил в поле единоличной борьбы за власть в Индии, игнорируя другие ее политические силы и вызывая их естественный гнев.