Сблизило консерваторов и отношение к лейбористской внешней политике. Рэмзи МакДональд признал существование «молодой Советской республики». Мнение Вуда обо всем этом было естественным и выражало мнение британского большинства: «Люди чувствовали отвращение к неаккуратному интернационализму партии, которая боготворила Россию и требовала искоренить не только патриотизм, но также и индивидуальность в пользу смутного представления, которое рассматривалось как некие пролетарии всех стран»164.
Англо-советские торговые соглашения, подписанные в августе 1924 г., не устраивали и либералов. Таким образом, лейбористское правительство оказалось в кольце вигов и тори. Они вынесли ему вотум недоверия. Но вместо того, чтобы уйти в отставку и порекомендовать королю Болдуина, таким образом сохранив шаткое положение консерваторов в Палате общин и возможность для перегруппировки собственных сил, Рэмзи МакДональд назначил очередные Всеобщие выборы.
Эдвард Вуд вновь был избавлен от избирательной кампании и избран на безальтернативной основе. Консерваторы также одержали сокрушительную победу, выиграв 412 мест в Палате общин. Теперь им были уже не страшны ни либералы Асквита, которые потеряли почти 120 мест и остались всего лишь с 40, ни лейбористы, получившие только 151 мандат.
Стенли Болдуину удалось сплотить вокруг себя все внутрипартийные группировки: к нему вернулись Остин Чемберлен и лорд Биркенхед, получившие должности министра иностранных дел и министра по делам Индии соответственно. Вернулся и в Парламент, и в ряды тори Уинстон Черчилль, чтобы стать канцлером казначейства. Не были обделены и новые консерваторы: Невилл Чемберлен стал министром здравоохранения, Сэм Хор министром авиации, а Эдварда Вуда ждал портфель министра сельского хозяйства.
В аграрном вопросе, казалось, он понимал куда лучше, чем в вопросах образования, во всяком случае, об этом говорили его частые выступления в Палате общин по проблеме. Однако, получив назначение, Вуд остался недоволен: «Служба в то время была почти полностью тщетной и полной разочарования. Мало что было сделано вне обычной администрации, кроме выбора условий схемы выкупа десятины. <> Удручающим было знать, что, учитывая политическую атмосферу, преобладающую в обеих партиях, самый надежный совет любому фермеру состоял в том, чтобы выбросить из его головы все необычные идеи высокого производства и управлять фермой, вооружившись традиционной палкой и собакой»165.
Единственное, что утешало Вуда, это его парламентский секретарь Сидни Герберт, которого «с большими извинениями забрал от меня Болдуин. Раньше он добавлял хороших специй в мою и без того веселую парламентскую жизнь»166, мрачно отмечал Вуд. Премьер ради спокойствия своего министра, к которому испытывал очень теплые чувства, сам был готов мириться с никуда не годным Гербертом.
Но работать Вуду, так или иначе, приходилось, ведь Палата общин требовала служебных отчетов. Удостоверившись, что у него по-прежнему есть два свободных дня для охоты, министр начал создавать видимость бурной деятельности. Для начала он хотел созвать конференцию всех землевладельцев для создания согласованной политики управления сельским хозяйством. Но британские фермеры были своенравны. Заупрямился и Союз рабочих, таким образом, никакой конференции состояться не удалось. Министр Вуд обиделся и сказал, что все они «упустили прекрасную возможность»167.
Общение с фермерами, которое он вел по долгу службы, ему было неприятно точно так же, как и общение со своими избирателями. Фермеры не понимали академический язык Вуда, когда он пытался объяснять какие-то инициативы правительства, в итоге ему приходилось прибегать к грубым метафорам вроде: «Если у вас овцы спариваются в ноябре, вы же не ждете ягнят на следующий день», на что он часто получал ответы в еще более грубой форме, как и куда кого следует спарить. Не складывались у Вуда и отношения с подчиненными. Он уже не заставлял их записывать себя к парикмахеру, но «держал себя с таким торжественным выражением лица, что коллеги нашли его несколько пугающим»168.
В Палате общин Вуд как министр выступал за увеличение плотности деревенского населения: «Мой идеал форма сельского хозяйства, которая установит равновесие, а точнее, склонит баланс в пользу максимального заселения земель, которое будет возможно»169. Логика в этом была: в городах свирепствовала безработица, а работа на земле всегда найдется. Тем не менее рабочие не спешили покидать города, к тому же их положение постепенно улучшал новый министр здравоохранения Невилл Чемберлен, борющийся с трущобами, инспектирующий условия труда и т. д. Министр сельского хозяйства не мог гарантировать уже работающим на земле людям немедленного улучшения условий их жизни.
В Палате общин Вуд как министр выступал за увеличение плотности деревенского населения: «Мой идеал форма сельского хозяйства, которая установит равновесие, а точнее, склонит баланс в пользу максимального заселения земель, которое будет возможно»169. Логика в этом была: в городах свирепствовала безработица, а работа на земле всегда найдется. Тем не менее рабочие не спешили покидать города, к тому же их положение постепенно улучшал новый министр здравоохранения Невилл Чемберлен, борющийся с трущобами, инспектирующий условия труда и т. д. Министр сельского хозяйства не мог гарантировать уже работающим на земле людям немедленного улучшения условий их жизни.