Посол Франции в ФРГ Ж.-В. Сованьярг поддержал Раша по всем пунктам его выступления, практически ничего не добавив от себя. Английский посол в Бонне Р. Джеклинг в своем выступлении коснулся только процедурных вопросов.
Взявший слово после перерыва посол СССР в ГДР П. А. Абрасимов тоже отметил, что заседание 26 марта 1971 г. проходит в знаменательный день, когда исполняется ровно год со дня начала четырехсторонних переговоров. За это время была проделана полезная работа не только с точки зрения прояснения взаимных позиций. Сейчас, сказал советский посол, «есть взаимопонимание о том, как должна выглядеть будущая договоренность. По ряду вопросов можно приступить к отработке окончательных формулировок, так как наши взгляды и интересы, как показал обмен мнениями, не исключают возможность договориться»[450].
По словам Абрасимова, совместным ориентиром для участников переговоров служили такие основные исходные моменты, как признание необходимости учета взаимных принципиальных позиций сторон, которые не должны затрагиваться, принцип сбалансированности решений, из которых ни одна из сторон не должна извлечь для себя односторонних выгод или получить приращение прав, принятие четырехсторонних соглашений и решений за исходную базу договоренности по практическим вопросам в интересах улучшения обстановки и устранения источников трений и напряженности[451].
5 февраля с. г., продолжал Абрасимов, западная сторона представила подготовленный ею сводный проект договоренности. Сегодня советская сторона вносит на рассмотрение свой проект, охватывающий все основные аспекты возможной договоренности по обсуждаемому вопросу. «Этот документ, подчеркнул посол СССР в ГДР, является синтезом многомесячных усилий, прилагавшихся всеми участниками переговоров с целью достижения искомого результата. При работе над документом мы постарались не оставить без внимания ни одного из конструктивных элементов, выдвигавшихся в ходе обсуждений и могущих послужить успешному завершению начатого дела. Наш проект воспринимает ряд положений проекта трех держав и даже отдельные формулировки, вносившиеся нашими западными коллегами, в чем будет нетрудно убедиться уже при беглом ознакомлении с текстом»[452].
После этих слов Абрасимов передал послам трех держав советский проект договоренности. Он отметил, что по своей общей схеме этот проект во всех основных моментах корреспондирует со схемой проекта трех держав[453].
Советский проект состоял из преамбулы, двух частей, пяти приложений и заключительного акта.
В преамбуле говорилось, что правительства четырех держав достигли данной договоренности «на основании совместно принятых ими в военное и послевоенное время соглашений и решений, которые не затрагиваются, исходя из итогов Второй мировой войны, получивших отражение в этих четырехсторонних соглашениях и решениях, и учитывая существующее положение», а также руководствуясь желанием «содействовать устранению напряженности и предотвращению возникновения осложнений в отношениях между четырьмя державами и между другими заинтересованными сторонами и с этой целью практическому улучшению обстановки»[454].
Часть I содержала общие постановления и состояла из трех статей.
В статье первой говорилось что «четыре державы едины в том, что в районе, положение в котором рассматривалось на переговорах их соответствующих представителей, необходимо обеспечить соблюдение Устава ООН и исключить применение силы или угрозы силой». Согласно статье второй, стороны должны были взаимно уважать индивидуальные и совместные права и ответственность друг друга, которые остаются неизменными, и решать свои возможные споры только мирными средствами[455].
Статья третья гласила: «Четыре державы едины в том, что сложившийся в этом районе статус, вне зависимости от имеющихся взглядов по политико-юридическим вопросам, не должен односторонне изменяться. Следует также избегать всего, что в соответствии с общепринятыми нормами международного права было бы равнозначно вмешательству во внутренние дела других или могло бы нарушить общественную безопасность и порядок»[456].
Часть II была озаглавлена «Постановления, относящиеся к Берлину (Западному)». Она состояла всего из одной, но чрезвычайно важной статьи. К ней примыкали пять приложений. Эта статья была сформулирована так:
«Берлин (Западный) не является частью Федеративной Республики Германии и не управляется ею. Статьи основного закона ФРГ и городской конституции Берлина (Западного), которые не согласуются с вышеизложенным, не имеют силы. Отношения между Берлином (Западным) и Федеративной Республикой Германии не должны противоречить этому. Они будут строиться соответственно положениям, изложенным в письме правительств трех держав правительству СССР (приложение I)»[457].
Приложение I содержало текст письма трех держав Советскому Союзу.
В статье первой этого письма говорилось, что в осуществление своей компетенции в Берлине (Западном) три державы заявляют, что федеральный президент, федеральное правительство, бундестаг и бундесрат, а также их комиссии и фракции, федеральное собрание, другие федеральные или земельные государственные учреждения ФРГ не должны осуществлять в Берлине (Западном) каких-либо официальных актов или иных действий, которые означали бы распространение их компетенции на Берлин (Западный) или вмешательство в его дела или использование территории Берлина (Западного) против интересов других государств. Из этого же будут исходить официальные лица ФРГ во время их пребывания в Берлине (Западном)[458].