В принципе передача баллов от одного лица к другому это вообще против закона, сказал человек из второго ряда.
Не против закона, поправил его Ираклий. Все в пределах.
Полагаю, мой гражданский долг сообщить об этом куда следует, а там пусть разбираются, в пределах оно или не в пределах, сказал человек из второго ряда.
У Жвакова зазвонил фон.
Он отцепил вытягивающий груз от ноги и вышел в коридор, стуча гипсовой пяткой по полу.
Привет, сказал в трубку. Нет, скоро не получится Нет, никак Дела у меня. Да, дела. А дорогой и любимый, я думаю, обойдется без твоей помощи Тогда делай, как хочешь Как хочешь, говорю, делай, если уж ты решила Да А это уже похоже на шантаж, моя дорогая Не надо меня грузить. Вот не надо Вот-вот. Именно так Пока. Жваков бросил трубку если бы мог, именно бросил бы, и заковылял по коридору к своей палате.
Навстречу ему той же походкой ковылял человек с загипсованной левой ногой.
Жваков вошел в палату. Конфликт принципов там подходил к своему завершению.
А вот хрен вам и от мертвого козла уши! выкрикнул человек со второго ряда свое, видимо, окончательное слово.
У меня есть довод, с которым вы будете вынуждены согласиться, спокойно произнес Ираклий. Он достал из своей сумки желтую карточку и показал человеку.
По всему было видно, что это не просто карточка.
Прошу извинить, уши были от мертвого осла, уже спокойно произнес человек. И продолжал, помедлив: Да, вы правы. Есть юридический принцип: незнание не освобождает от ответственности. Следовательно, то обстоятельство, что я не знал о стоимости услуги в момент ее оказания я не ошибусь, если употреблю слово «стоимость» и слово «услуга»? не освобождает меня от выплаты вознаграждения, возмещения, компенсации или иным способом поименованной суммы. Вы удовлетворены?
Вполне, сказал Ираклий. Приложение я вам сейчас поставлю.
Двенадцать человек ворочались на своих кроватях. Со спины на левый бок и обратно. Гиря, привязанная к правой ноге каждого, не позволяла большего. Можно было еще по-разному сгибать в колене левую ногу, что давало дополнительно какую-то степень свободы, можно даже представить комфорта.
Заснуть Жвакову не удавалось. Он подумывал о том, чтобы отстегнуть проклятый груз, но одиннадцать соседних человек ворочались со спины на бок, и Жваков решил не сдаваться. Деды терпели и нам велели, вспомнилась народная мудрость.
И заснул наконец.
Он проснулся, как ему показалось, первым. Одна кровать во втором ряду, однако, пустовала. Чувствуя потребность опорожнить мочевой пузырь, он проделал необходимые манипуляции и вышел в коридор. Человек из второго ряда был там и запах, запах крови, который Жваков почувствовал раньше, чем успел что-нибудь увидеть, человек сидел на коленях, откинувшись спиной к стене. Обеими руками человек сжимал нож что-то из медицинского инструментария. По полу растекалась лужа крови. Человек совершил сеппуку, понял Жваков, все-таки совершил человек. А ведь говорил человек, что он не японец.
Жваков подошел ближе, вдыхая запах крови хорошо знакомый, незабываемый с недавнего времени запах. Длинные волосы почти закрывали лицо человека. В зубах он сжимал ленту мини-принтера, на которой было напечатано:
ПРОСЬБА НЕ РЕАНИМИРОВАТЬ
И ниже:
ПРИГОДНЫЕ К ИСПОЛЬЗОВАНИЮ
ВНУТРЕННИЕ ОРГАНЫ ПРОШУ
ПЕРЕДАТЬ В ФОНД ОДД
Фонд Общества добровольных доноров, понял Жваков.
Не хотел идти на эту голосовалку, но все идут, а делать здесь все равно нечего, сказал Бакин.
Не хотел идти на эту голосовалку, но все идут, а делать здесь все равно нечего, сказал Бакин.
Аналогично, произнес Жваков.
В аудитории сидели двадцать два человека. У одиннадцати, сидящих справа, правая нога была закована в гипс до колена. А у одиннадцати, сидящих слева, в гипс до колена была закована левая нога. Каким образом палата левой ноги лишилась одного человека, было неизвестно. Про второе сеппуку ничего не было слышно.
Изменения телесные влекут за собой изменения в манерах, и двадцать два человека от нетерпения били о пол загипсованными пятками, словно копытами.
В аудиторию вошел человек, и стало тихо.
Человек подошел к белой доске. У человека в руке был фломастер. Человек поднял руку с фломастером, и на доске появилось изображение мозга два полушария с извилинами.
Это человеческий мозг, сказал человек, а в мозгу есть лобные доли коры, человек показал фломастером, которые суть та часть человеческого мозга, которая делает его человеческим мозгом.
Это профессор? тихо спросил Жваков у Бакина.
А кто же еще? тихо ответил Бакин.
А не хиросиг ли он в каком-нибудь смысле подобно тому чуваку, за которого мы голосовали в прошлый раз?
Возможно, сказал Бакин.
Во второй половине двадцатого века, сказал человек у доски, профессор Б. Ф. Поршнев Борис Федорович утверждал, что лобные доли это принимающий аппарат внушения, а именно с развития аппарата внушения, способности внушать и быть внушаемым, начался путь от первобытного троглодита к тому, что мы сейчас называем человеком разумным.
Хочется почему-то называть его именно так, пока мы не убедились в обратном, сказал Жваков.
Человека разумного? уточнил Бакин.