Кембридж я покинул с тяжелым сердцем. Никогда больше не сидеть мне в той уютной квартирке, не беседовать у огонька со стаканом виски в руках, не слушать глубоких суждений Тео по великому множеству тем, его полных юмора отступлений и резких, но не жестоких замечаний о коллегах.
Однако долго предаваться грусти и тревоге я не мог. Меня ждала работа, которой следовало заниматься, и, что еще важнее, Анна. Едва ли не в первую же минуту по прибытии я сообщил Тео, что обручен с Анной Фернли и мы скоро поженимся. Анна не занималась, как я, средневековой историей Англии, а была адвокатом, представляя своих клиентов в судах высших инстанций, красивая, изысканная, веселая, моложе меня на несколько лет. Идеальная жена. Тео, пожелав мне всех благ, попросил, чтобы я поскорее привез ее к нему в гости. Я обещал. И вот что получилось. А ведь каждому хочется, чтобы два дорогих ему человека познакомились и тоже полюбили друг друга.
Я, конечно же, сообщил Анне о смерти Тео причине, по которой задержался дольше, чем предполагал, и вот теперь, сидя у нее дома после доброго обеда, поведал ей еще и историю о венецианском полотне и старой графине.
Внимательно меня выслушав, она улыбнулась:
Жаль, что не увижусь с твоим наставником. Думаю, он мне понравился бы. Зато нисколько не сожалею об этой картине. Рассказанное о ней такая жуть!
Вообще-то, она довольно привлекательна.
Речь не о живописи тут ты, наверное, прав. Но вся эта история Анна передернула плечами.
Это сказка. Хорошая, но всего лишь сказка. Тебя она не должна беспокоить.
Его она беспокоила.
О, не так уж и сильно. Просто было о чем поговорить за виски у горящего камина в холодную ночь. Забудь об этом. У нас с тобой есть дела посущественнее, и я кое о чем хочу тебя попросить.
С тех самых дней, что мы провели с Тео, и с его внезапной смерти одна мысль не давала мне покоя. Не знаю почему, но мне представлялось очень важным сочетаться браком не на следующий год летом, обстоятельно и неспешно все подготовив и устроив шумную свадьбу, а сделать это прямо сейчас.
Я понимаю: это означает, что поженимся мы тихо-скромно, без слащаво-сентиментальной ерунды, и, наверное, тебя это огорчит. Но я не хочу сидеть и ждать. Смерть Тео заставила меня осознать: нельзя упускать свое счастье. Ведь он, знаешь ли, был человек одинокий. Никакой иной семьи, кроме колледжа в Кембридже. О, он вполне довольствовался этим, но колледж, полный чужих людей, пусть даже и сердечно к нему расположенных, это все же не жена и не дети.
К моей радости, Анна заявила, что для нее нет никакой беды в отказе от расточительной свадьбы и она готова пожениться тихо-скромно, в кругу семьи и самых близких друзей, как только удастся покончить с формальностями.
Дело не в потраченных деньгах и поднятой шумихе брак нечто куда более серьезное и долговечное. Вспомни только несчастную старую графиню подумай о злосчастной Клариссе Виго. Мы с тобой очень счастливы. И никогда не должны забывать этого.
Уж я-то не забуду. Никогда. Ни за что. Счастье мое было безмерно, и душу грело чувство, что Тео наверняка бы это одобрил. Я чувствовал, как он благословляет нас, ощущал его милостивое незримое присутствие рядом, пока мы занимались приготовлениями.
Лишь однажды я усомнился, когда Анна решительно заявила, что если работа не позволит нам провести медовый месяц в Кении, как мы хотели, то следует устроить себе долгие выходные где-нибудь подальше, например в Венеции.
Я однажды была там, лет в четырнадцать, сообщила она. Это настоящее волшебство, только я была слишком маленькой, чтобы понять это Венеция необъятна.
Лишь однажды я усомнился, когда Анна решительно заявила, что если работа не позволит нам провести медовый месяц в Кении, как мы хотели, то следует устроить себе долгие выходные где-нибудь подальше, например в Венеции.
Я однажды была там, лет в четырнадцать, сообщила она. Это настоящее волшебство, только я была слишком маленькой, чтобы понять это Венеция необъятна.
Что ж, в таком случае лучше приберечь ее для более долгого пребывания, сказал я, и отправиться на юг Франции.
Нет. Там еще не так тепло. В Венецию. Ты же мне не откажешь?
Я отбросил дурные предчувствия и заказал билеты. Предрассудкам и страшным историям не удалось омрачить первые дни нашей супружеской жизни, и, честно говоря, я с большим воодушевлением предвкушал новую встречу с этим городом. Венеция прекрасна. Венеция волшебна. Подобного Венеции нет нигде ни в мире реальном, ни в мирах, созданных воображением. Помню, когда молодым человеком, урвавшим несколько месяцев на путешествия, я впервые попал туда, то сразу, едва покинув железнодорожный вокзал, увидел захватывающее дух зрелище: улицы, стоящие на воде. Первая прогулка на вапоретто по Большому каналу; впервые увиденный собор Сан-Джорджо-Маджоре, встающий из туманной дымки; голуби, призрачным облаком витающие над собором на площади Сан-Марко, и эти башенки со шпилями, золотом сияющие на солнце. Прогулки по площадям, где слышны лишь шаги по камню и никаких машин; часы, проведенные за столиками кафе в тихом квартале-острове Ла-Джудекка; крики торговцев рыбой рано поутру; изящный изгиб моста Риальто; лица местных жителей, старых и молодых, мужчин и женщин, с их незабвенными древними чертами венецианцев внушительными носами, надменностью, медью волос.