Лена! в сотый раз повторил Пауль, и я наконец разлепила веки. Ты вернулась! Я так испугался! Он перестал меня трясти и с восторгом облапил всеми конечностями.
Кхм я тоже.
Я осторожно приподнялась на локте. Так, боли нет, головокружения нет, слабость вполне допустимая. На запястье все еще мерцала включенная картинка. Слегка бледная и перепуганно-сиреневая, но без жутких дыр и обрывов.
Кхм я тоже.
Я осторожно приподнялась на локте. Так, боли нет, головокружения нет, слабость вполне допустимая. На запястье все еще мерцала включенная картинка. Слегка бледная и перепуганно-сиреневая, но без жутких дыр и обрывов.
Как ты это сделал?
Сила утекала. Утекать плохо, надо чинить. Магию съели, я вернул.
Не понимаю.
Вот так: тут выпил. Пауль ткнул в букетик, валяющийся на полу. Сухой, бесцветный, как прошлогодний лист. Тебе отдал. Я будил, звал, водой тебя полил, окно вот открыто Но ты спала.
Долго?
Не знаю. Осьминог сполз с меня и отодвинулся в сторону.
Спасибо, Пауль. И прости, что накричала. Ты-то ни в чем не виноват.
Сердиться это нормально, всегда так. Энергия утекает, силы кончаются, жизнь протестует и злится. Прости, что сразу не предупредил. От таких, как я, надо держаться подальше.
Может, и так, но только не от тебя. Пауль, мне так жаль! Мир? Я протянула руку монстрику.
Желтые глазки мигнули и вспыхнули надеждой. Серенькое щупальце коснулось моей ладони.
Мир.
Порыв холодного воздуха закинул в комнату пригоршню снега. Я поднялась, закрыла окно, подбросила в почти прогоревший камин два поленца, взглянула на настенные часы. В отключке я провалялась минут десять, не меньше.
Так, надо идти, пока меня никто не хватился. Только в порядок себя привести.
Я наскоро умылась, переоделась, волосы укладывать не стала, подколола на затылке, сойдет. Пауль, как привязанный, таскался за мной по комнате, словно боялся, что я растворюсь в воздухе или опять рухну на пол.
Слушай. Тревожные мысли о судьбе питомца не давали сосредоточиться на делах. А откуда ты и твои родичи вообще взялись во дворце?
Не знаю. Я жил в другом месте. Потом пришел туман. Не белый, как обычно, желто-зеленый, искрил. Я уснул. А проснулся тут. Почуял магию, много. На болотах магии мало, надо охотиться, тут можно брать даром. Я не хочу нападать. Мне нравится, когда красиво и пахнет вкусно.
М-да, а кому-то, похоже, нравится, когда пахнет жареным.
Думай, Лена, думай. И анализируй. Кто бы ни притащил во дворец Пауля с сородичами, сделал он это не случайно, да и объяснениями затрудняться не стал, положившись на их инстинкты хищников. Еще и праздник этот не вовремя. Или
Или как раз в нем и причина! Куча венценосных или околовенценосных персон, это же удобный момент наладить дипломатические и торговые отношения. И испортить их.
Народа много. Чемоданов-коробок-сундуков еще больше, спрятать в них десяток спящих осьминогов не проблема. Получается, кому-то нужен очень большой скандал. Очень-очень внушительный. Прямо скандалище международного, если не межмирового, уровня. И куда только Амадо смотрит?
Стоп. А он-то как раз смотрит! Ведь обычно безопасники не занимаются организацией балов. И Бернард точно что-то подозревал, потому так и нервничал, знакомя команду с последним, десятым помощником. И Мирабель знала, ни капли не удивилась появлению дракона. А дракон, в свою очередь, не удивился сегодня утром, когда засек подозрительные шорохи в кустах. Ждал подвоха, морда чешуйчатая!
Только вот почему я оказалась втянута в этот водоворот событий? Мне бы вообще-то работу нормальную, а не эти ваши дворцовые интриги с магией напополам. Ну и научиться жить полноценной жизнью, конечно.
Пауль, тебе надо спрятаться. Пока это был единственный вывод, который мне удалось сформулировать максимально четко. Твои друзья устроили утром пару безобразий, не уверена, что стража станет разбираться, кто конкретно виноват. И еще тебе надо покинуть дворец как можно скорее. Пока залезай в шкаф, сиди там тише воды ниже травы. Ночью, когда все натанцуются до упада, я помогу тебе выбраться. Хорошо?
Но осьминог упрямо помотал головой.
Если ты переживаешь из-за магии, то зря, уговаривала я его. Куплю тебе в местной лавке питательных амулетов, на первое время хватит, а там видно будет.
Нет. Я останусь.
Опасно.
Не важно.
Пауль!
Я тебя не брошу, выдал он неожиданно. А что, если опять ранят? Ты мой единственный человек. Не хочу терять. Он зыркнул на меня всеми тремя глазками: насупленный, серьезный, взволнованный почти до полной прозрачности. Уйдут другие уйду я. Пока нет. Я защищаю.
Я вздохнула, подошла к осьминогу, наклонилась и взяла его на руки. Вот как, «единственный человек», оказывается. Эх. Сложно, когда ты не такой, как все. И одиноко. Мне ли не понять?
Слушай, я взрослое существо, а ты еще детеныш, судя по всему. Кто кого защищать должен, чудо зубастое? Ничего не обещаю, но подумаю. А пока прячься и сиди тихо.
Я накидала на дно шкафа подушек, чтобы Паулю было удобнее, и плотно прикрыла дверцу.
И чтоб ни ногой отсюда, хорошо?
Ага.
Так. Теперь лицо попроще, спину ровнее и обратно к гостям, чтобы не вызвать лишних подозрений.