1821 год и антигреческие настроения в Молдавии и Валахии
Сложные отношения Ипсиланти и Владимиреску навели современников на мысль о том, что неудача этеристов объяснялась прежде всего неспособностью их лидера заручиться поддержкой негреческого христианского населения Османской империи[375]. Более внимательные наблюдатели не ограничились замечаниями по поводу личных недостатков Ипсиланти и усмотрели причину поражения восстания в глубоко укоренившейся враждебности молдаван, валахов, сербов и болгар по отношению к грекам, вызванной веками политического и культурного господства греков над своими единоверцами[376]. Столетнее правление фанариотов в Молдавии и Валахии было наиболее заметным проявлением этого господства, которое стало объектом критики со стороны националистически настроенных румынских историков ввиду того, что оно подавляло национальный характер княжеств. 1821 год представляется переломным моментом с точки зрения накопившихся трений между местными и греческими элитами двух княжеств. В условиях очевидной нелояльности греков султану молдавские и валашские бояре не преминули воспользоваться возможностью убедить Порту восстановить правление местных господарей. Это, в свою очередь, послужило толчком для румынского национального «возрождения», завершившегося возникновением румынского национального государства во второй половине XIX столетия.
1821 год и антигреческие настроения в Молдавии и Валахии
Сложные отношения Ипсиланти и Владимиреску навели современников на мысль о том, что неудача этеристов объяснялась прежде всего неспособностью их лидера заручиться поддержкой негреческого христианского населения Османской империи[375]. Более внимательные наблюдатели не ограничились замечаниями по поводу личных недостатков Ипсиланти и усмотрели причину поражения восстания в глубоко укоренившейся враждебности молдаван, валахов, сербов и болгар по отношению к грекам, вызванной веками политического и культурного господства греков над своими единоверцами[376]. Столетнее правление фанариотов в Молдавии и Валахии было наиболее заметным проявлением этого господства, которое стало объектом критики со стороны националистически настроенных румынских историков ввиду того, что оно подавляло национальный характер княжеств. 1821 год представляется переломным моментом с точки зрения накопившихся трений между местными и греческими элитами двух княжеств. В условиях очевидной нелояльности греков султану молдавские и валашские бояре не преминули воспользоваться возможностью убедить Порту восстановить правление местных господарей. Это, в свою очередь, послужило толчком для румынского национального «возрождения», завершившегося возникновением румынского национального государства во второй половине XIX столетия.
В то же время антигреческие настроения молдавских и валашских бояр были как следствием неудачи этеристского восстания, так и ее причиной. Хотя антифанариотский настрой у бояр наблюдался задолго до 1821 года, их культурная и лингвистическая эллинизация делала границу между ними и фанариотами весьма размытой[377]. Слишком многие молдавские и валашские бояре имели связи с «Этерией», чтобы принимать за чистую монету их последующие усилия представить это движение как исключительно греческое. Антигреческая риторика бояр в период, последовавший за подавлением восстания, позволила им дистанцироваться от потерпевшего неудачу предприятия и реализовать свои политические задачи.
Как уже отмечалось, трения между господарями-фанариотами и боярством имели место еще до Русско-турецкой войны 17681774 годов. В то же время важно не принимать антифанариотские настроения, проявлявшиеся в боярских обращениях к Екатерине Великой, за свидетельство существования полномасштабной эллинофобии, которая якобы объясняет неудачу предприятия этеристов в Дунайских княжествах. Такая эллинофобия просто не могла развиться ввиду значительной эллинизации высшего класса Молдавии и Валахии на протяжении XVIII столетия. Бояре, жаловавшиеся на фанариотов, зачастую делали это на греческом языке и во многих отношениях были носителями греческой культуры[378]. Свое образование крупные бояре чаще всего получали в княжеских академиях Ясс и Бухареста, в числе преподавателей и выпускников которых находились крупнейшие представители греческого Просвещения и национально-освободительного движения, такие как Никифор Феотоки, Ризас Фереос, Иосиф Мисиодакс, Вениамин Лесбосский и Неофит Дукас, некоторые из которых стали членами «Филики этерия»[379].
Несмотря на свою приверженность «обычаям земли», представители автохтонного боярства Молдавии и Валахии не были модерными националистами. Современная румынская идентичность с акцентом на латинские корни румынского языка и непрерывность проживания романизированного населения в Карпато-Дунайском регионе с момента римского завоевания Дакии была сформулирована представителями униатского духовенства Трансильвании в конце XVIII начале XIX века[380]. До 1821 года идеи представителей так называемой «трансильванской школы» распространялись в Валахии благодаря деятельности Георгия Лазаря, который сыграл важную роль в становлении образования на румынском языке как альтернативы господствовавшему на тот момент греческому. Однако Лазарь начал преподавать лишь за три года до этеристского восстания и повлиял прежде всего на молодое поколение бояр, которое взойдет на политическую сцену после 1821 года[381].