Успевшие высадиться на берег французские и турецкие пехотинцы провели ночь возле деревни Кюнтоуган, поскольку дымящиеся кварталы Евпатории не вызывали сильного желания становиться там на постой. Обладая минимальным количеством палаток и продовольствия, французские солдаты недовольно ворчали на недосмотр своего начальства, из-за которого они были вынуждены проводить ночь под открытым небом.
Союзная эскадра только-только забылась тяжелым сном, когда со стороны моря к ней незаметно приблизились охотники Ардатова. Силуэты вражеских кораблей хорошо просматривались на фоне занимающейся рассветной зари, и, качнув друг другу на прощание бортами, капитаны повели свои пароходы в первую и последнюю атаку.
Идущий головным мичман Бутузов получил под свое командование таранный брандер и потому с большой придирчивостью рассматривал корабли противника, тщательно выбирая цель своей атаки. Молодому офицеру очень хотелось непременно уничтожить либо парусный линейный корабль, либо винтовой корвет, однако, не имея на своем борту мин и горючих материалов, он прекрасно осознавал иллюзорность собственных желаний. Лучшее, что он мог сделать в этой ситуации, это атаковать парусный фрегат неприятеля, на котором находились еще не успевшие съехать на берег солдаты. Определить это на глаз было почти невозможно, и потому, на время притушив в груди азарт охотника, мичман стал осторожно приближаться к стоящим на якоре кораблям противника.
Если Бутузов был существенно ограничен в выборе цели своей, то у идущего вслед за ним лейтенанта Корфа руки были полностью развязаны. Его брандер был вооружен гальваническими минами, которые позволяли атаковать любой корабль противника. Подобную преференцию лейтенанту Ардатов сделал с учетом его опыта и мастерства, и Корф всячески старался оправдать выбор своего командира. Когда лейтенант еще только приблизился к вражеской армаде, его хищный взгляд сразу выхватил из стоящих на рейде кораблей британский винтовой корвет, несший боевое охранение эскадры. Без всякого колебания Корф повернул свой пароход в его сторону, держа курс на столкновение.
Если Бутузов был существенно ограничен в выборе цели своей, то у идущего вслед за ним лейтенанта Корфа руки были полностью развязаны. Его брандер был вооружен гальваническими минами, которые позволяли атаковать любой корабль противника. Подобную преференцию лейтенанту Ардатов сделал с учетом его опыта и мастерства, и Корф всячески старался оправдать выбор своего командира. Когда лейтенант еще только приблизился к вражеской армаде, его хищный взгляд сразу выхватил из стоящих на рейде кораблей британский винтовой корвет, несший боевое охранение эскадры. Без всякого колебания Корф повернул свой пароход в его сторону, держа курс на столкновение.
Заметив маневр Корфа, британцы принялись отчаянно сигнализировать неизвестному пароходу об опасности производимых им действий, однако это не дало никаких результатов. Задорно дымя трубой, брандер приближался к корвету все ближе и ближе, упорно не желая менять свой курс. Расстояние между судами неудержимо сокращалось. Враждебные намерения незнакомца стали очевидны, и только тогда с корвета по нему нестройно ударили пушки.
Расчет Ардатова на то, что попасть в быстро движущий пароход из корабельных пушек будет очень трудно, полностью оправдался. К тому же спешка и торопливость комендоров, лихорадочно наводивших жерла своих пушек на неизвестно откуда взявшегося врага, свели результативность их стрельбы к нулю. Выпущенные с корвета ядра упали далеко в стороне от брандера, не причинив ему абсолютно никакого вреда.
Одновременно с открытием огня, на мачте «Санспарелы» так назывался корвет взвился сигнал тревоги, оповещая все остальные суда армады о появлении врага. Времени на перезарядку орудий у команды корвета уже не оставалось, и потому капитан принял единственно правильное решение в этой ситуации: развернуть свой корабль носом к противнику и свести к минимуму урон от лобового столкновения с ним. Кроме этого, он приказал команде открыть по русскому брандеру оружейный огонь в надежде перебить вражескую команду и тем самым избавить корвет от столкновения с ней.
Капитан корвета командор Гастингс был не только опытным офицером, за плечами которого было не одно сражение на море, но и хорошим воспитателем нижних чинов. Не было дня, чтобы он не размочил в крови корабельный канат, именуемый в британском флоте «кошкой», о спины своих матросов. Телесному наказанию матросы подвергались за малейшую провинность, и оттого дисциплина на корвете была железной. Не прошло и пяти минут, как град штуцерных пуль обрушился на пароход, безжалостно кроша в щепки его капитанскую рубку и прочие деревянные надстройки. Не будь на палубе брандера многочисленных мешков с песком, возможно, англичанам и удалось бы отвратить от себя надвигающуюся на них угрозу, но, укрывшись за надежной баррикадой, Павел Корф, уверенно вел свой корабль.
Держитесь, братцы! Сейчас вставим англичанам фитиль под самый хвост! Так зачешутся, любо-дорого смотреть! азартно подбадривал лейтенант свою маленькую команду, несшую вахту у распахнутого чрева пароходного котла.