У тебя странный вкус, удивляется она, горько-кислый. Ужасный!
Он кивает и соглашается:
Ужасный, чистая правда. Ну, раз я выбрал тебя.
Я про неспелый крыжовник и кофе без сахара, говорит она.
И они заливаются смехом. Таким звонким счастливым смехом, как смеются только в юности. На них обращают внимание.
А им наплевать. Абсолютно, категорически. Им наплевать на все и на всех.
Кроме друг друга.
Друг к другу они нежны. Даже прислушиваются к дыханию друг друга. Им это важно. Они ловят взгляд друг друга. Это тоже так важно, что прямо
Нет ничего на свете важней. Нет вообще ничего важнее, чем они. И еще их любовь.
Вот это самая важная штука. Самая важная вещь. И ничего, кстати, смешного!
Влюбленные они ведь такие. Могут обидеться.
Только с ним она примирилась со своим именем. Он сразу назвал ее Влада. А на самом-то деле она была Владлена. Папуля изощрился, чтоб его. Мать рассказывала, что хотела назвать ее Дашей. В честь бабушки. А тут подключился папуля, и, разумеется, мамино предложение было тут же снято с мужем она не спорила. Ни по каким вопросам. Отец называл ее всегда полным именем Владлена. Лет в десять она узнала, что это означает «Владимир Ленин». Кошмар. После этого свое имя она стала ненавидеть сильнее. А он, ее любимый, вдруг сразу назвал ее Владой. Сказав, что она им владеет навеки и безвозвратно. Влада, владелица. Владелица его души и сердца. И она примирилась тут же, а со временем даже смогла полюбить свое имя.
Став взрослой, она даже в связке с отчеством представлялась Владой Влада Витальевна. А что, неплохо.
Познакомились они банально на улице. Точнее, у выхода из метро. Ехали вместе от «Проспекта Маркса» до «Проспекта Вернадского». Она видела, что худой, синеглазый и симпатичный парень, сидящий напротив, внимательно ее изучает. Оторвалась от книжки и бросила на него довольно суровый взгляд. Он смутился, улыбнулся и слегка развел руками не обессудьте, мол! Не в моих силах оторвать от вас взгляд!
Словно извинился.
А она нахмурилась и снова уткнулась в книжку. Всю жизнь она помнила этот день и помнила то, что читала рассказы ОГенри.
Выйдя на улицу, она почувствовала, что он идет следом. Резко обернулась:
Что вам от меня надо?
Он тяжело вздохнул и сказал:
Все! С сегодняшнего дня и до конца жизни. Вас это пугает?
Она тоже вздохнула:
Нет, не пугает. Это должно пугать вас и ваших родителей.
Почему? удивился он.
Выйдя на улицу, она почувствовала, что он идет следом. Резко обернулась:
Что вам от меня надо?
Он тяжело вздохнул и сказал:
Все! С сегодняшнего дня и до конца жизни. Вас это пугает?
Она тоже вздохнула:
Нет, не пугает. Это должно пугать вас и ваших родителей.
Почему? удивился он.
А потому, что это диагноз! отрезала она. Или несусветная наглость. Хотя вам кажется, что все это страшно остроумно, правда?
Он покачал головой:
Ничего остроумного я здесь не вижу. И вообще, я человек серьезный. Честно. И это не мой способ знакомства.
Она досадливо махнула рукой и пошла к дому.
Он пару раз пытался завязать разговор, она что-то коротко отвечала, так дошли до ее подъезда, она повернулась к нему и сказала:
Ну, вот. Все. Очень надеюсь, что здесь мы расстанемся. И расстанемся навек.
Он посмотрел на нее внимательно.
А жаль, что вы не верите. Жаль, что до вас еще не дошло.
Она в изумлении приподняла брови.
Жаль, повторил он и улыбнулся. Все равно. Ты. От меня. Никуда не денешься!
Она покрутила пальцем у виска.
Ну, если вы маньяк, то, наверное, да. Только у меня очень строгий папа. И есть еще брат.
Разберемся, отмахнулся он и пошел обратно к метро.
А назавтра с раннего утра он уже сидел на лавочке у ее подъезда. С огромным букетом ромашек.
Ее, кстати, любимых цветов. И как он только узнал?
Осаду она держала недолго было лето, каникулы, почти все разъехались, а она продолжала торчать в Москве. Мать с братом сидели на даче, отец ночевал у своей зазнобы, а она, ссылаясь на неотложные дела, с удовольствием оставалась в квартире одна.
Через пару дней они гуляли по городу, ходили в кино, сидели в кафе-мороженом, ели пломбир и пили отвратительный жидкий кофе хороший кофе тогда подавать было как-то не принято.
Ей было с ним интересно. Так интересно, как не было никогда и ни с кем. Говорили они обо всем и часами о книгах, кино, родных. Делились воспоминаниями о детстве, не боялись открыть друг другу даже детские страхи.
Все лето они не разнимали рук. Все лето они целовались в укромных уголках. Все лето они любили друг друга и не мыслили прожить и дня в разлуке.
Однажды он остался у нее на ночь. И после этого стало только еще жарче, еще крепче, еще сильнее все то, что происходило с ними тогда, тем самым далеким жарким летом.
А было оно, то лето? Да, было.
У всех свои горести
Саша жил вдвоем с матерью. Отец оставил их давно сто лет назад, как он сказал.
Втайне от матери Саша мечтал отыскать отца просто посмотреть на него, так он сказал. Ничего не надо, просто посмотреть в глаза, и все.
В справочной им выдали четыре адреса людей, один из которых мог быть его отцом, они поехали по адресам. Он тогда признался ей, что один бы ни за что не решился.