Когда они остались одни, Алина попросила:
Миша, не мог бы ты налить чаю?
Ему тоже? спросил Миша.
Да.
Мальчик послушно принялся расставлять аккуратно помещенные в подстаканники стаканы на столе.
Я налью себе сама, сказала Зоя. У нее было особое отношение к сахару, а еще ей требовалось время, чтобы проникнуться этой необычной сценой. Было так странно, что после всей пережитой боли и принесенных жертв им всем довелось встретиться в этом заброшенном месте.
Комната погрузилась в молчание. Накошка жалобно мяукнула.
С чего начнем? спросил Мал.
Решай сам, предложила Алина.
Мал пересек комнату и сдернул повязку с глаз пленника. Дарклинг и глазом не моргнул, ничем не показывая, что дезориентирован, просто окинул комнату взглядом, как будто оценивал ее на предмет покупки.
Вы привезли меня не в Керамзин, произнес, наконец, он.
Вы привезли меня не в Керамзин, произнес, наконец, он.
Алина застыла. Как, впрочем, и все остальные. Зоя понимала, какое это потрясение. Лицо Дарклинга было другим остались острые скулы, сверкающие серые глаза, но его черты слегка изменились, и шрамы, оставленные когда-то волькрой, исчезли. Но его голос твердый, холодный как стекло, с повелительными нотками остался прежним.
Нет, подтвердила Алина. Я не желала видеть тебя в своем доме.
Но я уже бывал там.
Лицо Алины застыло.
Я помню.
А ты помнишь меня? спросил Миша. Он был слишком юн и не успел научиться скрывать ненависть за вежливыми словами.
Дарклинг поднял бровь.
А должен?
Я заботился о твоей матери, напомнил Миша. А вот мою мать разорвали твои монстры.
Как и мою. В итоге.
Говорят, ты теперь святой, процедил Миша.
А ты что на это скажешь, парень?
Скажу, что мне следует убить тебя своими руками.
Многие уже пытались. С чего ты взял, что справишься?
Мал опустил руку на Мишино плечо.
Оставь, Миша. Угрозы лишь позволяют ему чувствовать свою значимость.
И как же нам звать тебя теперь? спросила Алина. Как вообще тебя зовут?
У меня тысячи имен. Пожалуй, это не имеет особого значения. Вот только имя Юрий мне совсем не идет. Он уставился на собеседницу. Ты выглядишь по-другому.
Я счастлива. Такой ты меня еще не видел.
Живя в безвестности.
В мире. Мы выбрали такую жизнь, какую хотели.
Выбрала бы ты такую жизнь, если бы не пришлось пожертвовать своей силой?
Я не жертвовала своей силой. У меня ее отняли, потому что я погибла из-за жадности, что движет тобой. Я заплатила свою цену за использование мерзости. Как когда-то пришлось заплатить тебе.
И от этой мысли тебе становится не так горько?
Нет. Но часть меня исцеляется с каждым ребенком, которому я могу помочь, с каждым разом, когда удается позаботиться о тех, кто пострадал в ходе твоих войн. И, возможно, когда наша страна станет свободной, моя рана совсем затянется.
Сомневаюсь. Ты могла бы править этой страной.
Потрясающе, внезапно произнес Мал, отодвинувшись от стола, чтобы вытянуть ноги. Ты умер. Он повернулся к Алине. А ты притворилась, что умерла. Но вот вы снова встретились и начинаете ровно с того места, на котором остановились. Тот же спор, хоть и в другое время.
Алина ущипнула его за бедро.
Очень невежливо делать такие точные наблюдения.
Серые глаза Дарклинга изучали Мала с большим интересом, чем когда-либо ранее.
Я так понимаю, мы связаны кровным родством.
Мал пожал плечами.
У всех есть нелюбимые родственники.
И у тебя, сирота?
Мал рассмеялся искренне и удивительно тепло.
Он произносит это как оскорбление. Ну ты и ископаемое, старик.
Нож Алины, отмеченный моей тенью и твоей кровью, голос Дарклинга звучал задумчиво, словно он припоминал любимый рецепт. С его помощью вы чуть не прикончили меня. Вам, едва вышедшим из детского возраста, это удалось намного лучше, чем кому-либо до вас.
Но недостаточно хорошо, рыкнул Миша.
Ты заставил нас тащиться в это ужасное место, сказала Алина. Чего же ты хочешь теперь?
Того же, чего хотел всегда, создать безопасное место для гришей.
С чего ты взял, что справишься? поддела она, повторив насмешливое замечание Дарклинга в адрес Миши. Нельзя сказать, что у тебя прежде не было возможности попытаться. Сотни попыток.
Если не я, то кто?
Николай Ланцов. Зоя Назяленская.
Два чудовища, еще более неестественных, чем все, что когда-либо создавал Морозов или даже я.
Услышав это, Зоя вздернула брови. Услышать, что ты чудовище, от чудовища это все равно что получить знак отличия.
У меня такое ощущение, что я говорю с покойником, заметила Алина. Так, может, не стоит кидать камни в чужой огород.
Оковы Дарклинга звякнули.
Они дети, едва способные понять, кто они и где их место в этом мире. Я же
Да, мы знаем, вечен. Но прямо сейчас ты просто человек без капли силы, сидящий в доме, полном призраков. Зоя годами сражалась, чтобы обеспечить безопасность гришам. Она восстановила Вторую армию из обломков, что ты оставил после себя. Николай объединил Первую и Вторую армии, чего не бывало за всю историю Равки. А как насчет новых разработок Жени Сафиной и Давида Костюка?
Зоя тщательно помешивала свой чай, боясь показать, как много значат для нее слова Алины. После войны она начала работу в качестве одного из выбранных Алиной членов Триумвирата без тени сомнений. Она была уверена, что рождена, чтобы повелевать. Но спустя какое-то время, после долгого пути и многих провалов, в ней зародилось сомнение.