Конечно. Кому еще я могла бы доверить прикрыть мою спину в бою?
Николай с трудом удержался от того, чтобы не пуститься в пляс.
Это, пожалуй, самый лучший комплимент, который я когда-либо получал. А ведь однажды прима королевского балета сказала мне, что я танцую вальс как ангел.
Может, если бы ты был там Ее голос прервался. Но им обоим было понятно, что в данной битве появление Николая ничего бы не изменило. Если уж Зое с солнечными солдатами не удалось остановить Дарклинга, существовала вероятность, что остановить его нельзя. «Еще один враг, с которым неизвестно как бороться».
Она мотнула головой в сторону стен.
Видишь, что растет вокруг?
Николай уставился на перекрученные серые ветки, растущие по периметру сада.
Терновник.
Обычный, предположил он, не тот древний лес, что нужен им для обисбайи.
Я взяла отростки из туннеля, идущего к Малому дворцу. Это сплошные колючки, шипы и гнев, прикрытый миленькими, но бесполезными цветами, превращающимися в горькие, несъедобные ягоды. В нем нечего любить.
Как же ты ошибаешься.
Взгляд Зои встретил его собственный, и в ее глазах блеснуло драконье серебро.
Как же ты ошибаешься.
Взгляд Зои встретил его собственный, и в ее глазах блеснуло драконье серебро.
Да?
Посмотри, как он растет, защищая все в пределах этих стен, какой он сильный, сильнее всех в этом саду, стойко выносящий любую погоду. Несмотря на то, какой была зима, он расцветает снова и снова.
А что, если зима слишком длинная и холодная? Что, если он не сможет снова зацвести?
Ему было страшно касаться ее, но решился. Он взял ее руку в перчатке в свою. Она ее не отняла, но закрылась от него, словно бутон цветка, смыкающий лепестки с приходом ночи. Тогда он обнял ее. Зоя, похоже, засомневалась, но с тихим вздохом позволила себе прильнуть к нему. Смертоносная Зоя. Яростная Зоя. Ощущение ее тепла рядом с ним было благословением. Он был сильным для своей страны, своих солдат, своих друзей. Но быть сильным для нее оказалось совсем другим ощущением.
Тогда ты станешь ветвями без цветов, прошептал он ей в волосы. И поможешь всем нам сохранить силу до прихода лета.
Это была не метафора.
Конечно, нет.
Ему хотелось стоять так, под тихо падающим снегом, целую вечность, чтобы покой этого места укрыл их от остального мира.
Зоя вытерла глаза, и он понял, что она плачет.
Если бы три года назад ты сказал, что я стану оплакивать Давида Костюка, я бы рассмеялась тебе в лицо.
Николай улыбнулся.
Скорее, пнула бы меня.
Он и я у нас не было ничего общего. Нас связывало лишь решение поддержать Алину решение сражаться с ней бок о бок, хоть мы и знали, что перевес на стороне Дарклинга. У него были более опытные бойцы, а еще многолетний опыт планирования.
Но мы победили.
Победили, согласилась она. Но ненадолго.
Так как вы это сделали? Как мы это сделали?
Честно? Я не знаю. Может, это было чудо. Может, Алина и впрямь святая.
Ты бредишь от горя. Но если уж нам повезло с одним чудом, может, повезет и со вторым.
Они вышли из сада и углубились в лес. По дороге они уже привычно разделились она к гришам, он в Большой дворец. Он хотел окликнуть ее. Хотел кинуться за ней по снегу. Но его стране не был нужен влюбленный мальчишка, ухлестывающий за одинокой девчонкой. Ей был нужен король.
И она получит короля, заявил он в пустоту и уверенным шагом двинулся в сторону темной громады дворца.
24. Майю
После того как королева Макхи заявила, что подумает над рассекречиванием лабораторий тех самых, существование которых она до сих не признала, Тамара и Майю сопроводили Эри в покои в дворцовом крыле, известном как Гнездо. Это были те самые комнаты, где выросла сама Эри, где растили всех детей Табан. Мальчиков учили и тренировали вместе с девочками, пока они не достигали возраста, в котором могли выбрать свою стезю медицину, религию, армию. Все девочки считались потенциальными наследницами, хоть предпочтение зачастую отдавалось старшим дочерям.
Тамара и Майю охраняли Эри посменно. Они сомневались, что Макхи примет какие-то действия против принцессы, особенно когда находится под подозрением, но не собирались оставлять ей ни малейшего шанса. Тамара предупредила министров Нагха и Цзиун о том, что им тоже следует укрепить охрану собственных домочадцев.
Через три дня после их прибытия в облаках шелков и духов явились с визитом две сестры Эри. Керу, с глазами цвета кофе и неизменным рукоделием в руках, и Йени, с белой прядкой в пышных волосах и острым взглядом. Джхем не пришла, скорбя по своей дочери Акени, ставшей добычей тлена. Тамара выскользнула в соседнюю комнату, намереваясь подслушать их разговор, но оставалась наготове на случай опасности.
Майю не слишком хорошо знала принцесс. Ее включили в свиту принцессы Эри, а у прочих были свои собственные Тавгарады. Обе сестры были яркими и громкими, каждая по-своему впечатляла. В темных зимних шелках они напоминали драгоценные камни изумруд, аметист, сапфир. Эри казалась цветком из другого сада, скромным, с бледными лепестками мятно-зеленого наряда, с ожерельем из зеленого агата на шее и серебряными гребнями в волосах.
Сестры попросили Эри рассказать им про Равку, принесли цветы и фрукты, чтобы поздравить ее с возвращением домой, рассказали о собственных планах замужества и консортах Макхи. И Керу, и Йени должны были вскоре выйти замуж и после этого навсегда лишиться статуса наследниц трона Табан.