Только это, и Нур вручила мне все тот же нож для вскрытия писем. Похоже, он и вправду годился на все случаи жизни куда там швейцарскому армейскому ножу! Настоящий тотем, который, видимо, решил со мной больше не расставаться.
Пусто́та выла от боли и напряжения, подтягиваясь все выше. Снять ногу с педали газа я не решался, хотя на шоссе тоже валялся мусор, который постоянно приходилось объезжать.
Я схватил нож. Попросил Нур подержать руль. Ткнул ножом в язык раз, другой, третий. Брызнула кровь пусто́ты, черная и горячая. Чудовище взвизгнуло, но все еще не сдавалось, и я занес нож снова, но тут заметил, что язык как будто ослаб
Джейкоб! Тормози!
Я по-прежнему держал педаль газа, но смотрел только на пусто́ту. Обернувшись на выкрик Нур, я увидел, что дорогу преграждают перевернутый фургон и ствол поваленного дерева. Я ударил по тормозам. «Каприс» заложил широкую петлю и почти разминулся с фургоном но скорости не хватило. Мы зацепили его хвостом, и нас здорово тряхнуло. Дуб тоже нас потрепал: лобовое стекло треснуло, боковые зеркала оторвались, но, по счастью, обошлось без серьезных повреждений. Вырвавшись на свободу, «каприс» еще немного проехал по инерции и остановился.
Мир вокруг нас все еще кружился, хотя машина больше не двигалась. Нур трясла меня, трогала за лицо она-то успела пристегнуться и осталась цела и невредима. Я обнаружил, что нож исчез его просто вырвало у меня из руки. И язык пусто́ты исчез.
Ну, теперь-то она точно сдохла? спросила Нур, но тут же нахмурилась, словно устыдившись своего оптимизма.
Я обернулся и выглянул в разбитое заднее окно. Я все еще чувствовал пусто́ту она определенно была жива, хотя и ослабла, но не видел ее. При столкновении с фургоном она от нас отцепилась и осталась далеко позади.
Она ранена, сказал я. И, думаю, серьезно.
По обе стороны дороги тянулись торговые центры пустые, с темными окнами. Впереди на одном проводе покачивался оборвавшийся светофор. При других обстоятельствах я бы развернулся, вернулся к фургону и добил пусто́ту. Но сейчас нельзя было ни рисковать, ни тратить время. У нас и так хватало, чем заняться.
Я дал газу. Машина тронулась с места, слегка вихляя; капот сильно перекосило влево. Вдобавок мы, похоже, прокололи шину, но ехать было еще можно.
Я боялся гнать пострадавший «каприс»: не дай бог, проколем еще одну шину и тогда вообще застрянем. Поэтому мы почти ползли, а когда, наконец, въехали в город как выражался дедушка, «на церковной скорости», я глазам своим не поверил. Казалось, наступил конец света по крайней мере в этом городке уж точно. Все магазины закрыты, парковки пусты, улицы засыпаны мокрым мусором. Светофоры работали, но ни пешеходов, ни других машин нам на глаза не попалось. Ураган сорвал с привязи лодки, пришвартованные на каналах, их мачты раскачивались на ветру, словно пальцы подводного великана, который махал нам рукой. Опять же, при других обстоятельствах я бы развлек Нур экскурсией рассказал бы о городке, в котором родился и вырос, и вместе с ней еще раз подивился неожиданному повороту судьбы, уничтожившему прямой и бессмысленный путь, который был мне предначертан. Но сейчас на это не было сил. А ощущение чуда и надежды на лучшее, которое когда-то будили во мне эти воспоминания, угасло под удушающим одеялом страха.
Что нас ждет на другом конце петли? Что, если Акр уже погиб и мои друзья вместе с ним? Что, если Каул просто стер это все с лица земли?
К счастью, мост на островок Нидл-Ки уцелел. Да и буря начала стихать, так что на широкую дугу моста мы въехали без опасений, что какой-нибудь особо зловредный порыв ветра швырнет нас на хлипкие перила и сбросит в серые, бурлившие пеной воды Лимонной бухты. И по главной улице, заваленной сломанными ветками, тоже можно было проехать. Лавируя между закрытыми магазинами рыболовных товаров и старыми многоэтажками, мы наконец добрались до дома моих родителей.
Я предполагал, что никого там не застану. Даже если родители уже вернулись из путешествия по Азии, они должны были эвакуироваться при первом предупреждении о надвигающемся урагане. Отправиться в Атланту, где жила моя бабушка мамина мама. Нидл-Ки барьерный островок. Он находится ниже уровня моря, так что во время урагана здесь остаются только чокнутые любители приключений. Но я ошибся: в доме кто-то был. На подъездной дорожке стояла полицейская машина, на крыше которой беззвучно крутилась и вспыхивала мигалка, а рядом с ней увидел фургон с эмблемой службы отлова бездомных животных. Рядом с машинами топтался полицейский в дождевике. Услышав, как хрустит гравий под колесами нашего «каприса», он обернулся.
Ну и дела, буркнул я. Что это тут творится?
Нур вжалась в спинку кресла.
Будем надеяться, это не твари.
Только надежда нам и оставалась, потому что наш искалеченный «каприс» ни за что не ушел бы от полицейской машины. Коп махнул нам рукой, приказывая остановиться. Я остановился, и он подошел ближе, прихлебывая из термоса.
Вход в петлю на заднем дворе, в садовом сарае, шепнул я Нур. Если придется, беги туда со всех ног.
И мысленно добавил: «Если этот сарай все еще там. Если его не унесло ветром».