Датируется по почтовому штемпелю: Москва. 25.Х.10.
Анастасия Николаевна,
я вот уже три дня начинаю Вам писать об одном деле и рву письмо не решаюсь. Не думайте обо мне худо, я Вас прошу, и просто, просто, не стесняясь, ответьте отказом, если это найдете нужным. Видите ли, у нас в театре сейчас несколько течений. Коммиссаржевский очень милый, но который усиленно ведет свою линию и своих людей. Рощина-Инсарова свою Тихомирову, Васильева[779] своих учениц, и, наконец, Незлобин. При его большой корпуленции он иногда слабохарактерен, и нужно какое-то слово извне. Я со всеми в хороших отношениях, но не принадлежу ни к преждним <так!> сотрудникам Коммиссаржевского, ни к группе Рощ<иной>-Инсаровой, ни к учениц<ам> Васильевой (хотя с последней в очень милых отношениях).
Ведет меня один Незлобин и Воротничков. У нас 35 женщ<ин>. Вот почему я решилась Вас просить. Вы меня простите. Пьеса <так!> Ф. К. ожидают с нетерпением, и все, конечно, хотят играть в ней. Я пьесы не знаю, не знаю также, есть ли там для меня подходящая роль. Но если Вы думаете, что есть, если Федор Кузьмич не против, как счастлива бы я была, если бы мне позволили сыграть там. Вот почему я прошу Вас, Анастасия Николаевна, если Вы или Ф. К. черкнули к Незлобину об этом[780]. Лишнее слово за меня так многое значит в театре. Простите, что тревожу Вас. Сейчас репетирую «Орленка», где играю Фанни Эльслер, Незлобин меня хвалил; играю «Обнаженную» роль «Нини», очень противная роль, сил нет пошла донельзя, но ничего, не ругают за нее[781]. Сережа говорит, что, конечно, будет настаивать на художнике Кал<макове> или Судейкине[782]. Сейчас он выбирает пьесу для Рождества. Он в жюри. Пока еще ничего интересного не прислали[783].
Все по-прежднему <так!>. Рощина делает сборы, и потому с ней очень считаются. Я приглашена на концерты читать, уже в одном читала очень успешно. Читала вещи Федор<а> Кузьмича. Сейчас мне сделала художница Браиловская[784] (в виде рекламы, очень смешно) платье очень интересное ни на что не похожее в Византийском стиле, взяла только стоимость материяла <так!>. Первый раз его одену на концерт в здешнем аристократическом кругу, куда приглашена в числе немногих.
Все это очень, конечно, мило, но для души это ничего особенного не даст. Очень помню о Вас. Привет Вам, Анастасия Николаевна, и Федору Кузьмичу. Насчет моей просьбы то если Вы найдете это неудобным, простите и верьте, что у Вас есть большие друзья в лице Сережи и меня.
Ваша
Датируется по почтовому штемпелю: Москва. 31.Х.10.
Дорогая Анастасия Николаевна, получила Ваше письмо и спешу написать Вам. Я рада, что Вы чувствуете себя хорошо и живете среди работы, искусства и веселья. Ангина неприятна, но не опасна. Что касается меня, то я ежедневно играю или «Обнаженную» или «Орленка», и то и другое занимает время и черезмерно не радует. Смотрю на это как на ступень для будущего. Беру уроки пения ежедневно. Танцую. Сейчас играю главную роль в Сказке для Рожд<ественских> утренников, выбранной жюри литературным. Пьеса Н. А. Попова, и он ее ставит в сотрудничестве с Коммиссаржевским[785]. Н. А. Попов взял «Залож<ников> жизни», мечтает провести их на Малую сцену «императорскую»[786]. Не знаю, одолеет ли их, он питает надежду, что «да». Очень люблю Петерб<ург>, мечтаю попасть в него. Сережа, верно, поедет туда зимой по своим жел<езнодорожным> делам. Я верю в то, что я могу быть актрисой, работаю, закрыв глаза на окружающую обстановку. Нигде не вижу света в ней. Да «свой» истинный театр мерещится и не веришь, что он может быть.
Устаешь среди них всех. Но ничего пока веришь в будущее, это ничего. И вот еще знаешь, что где-то вдали есть люди любящие, творящие искусство и жизнь, как Вы и что ж, ничего, еще жить можно.
Крепко целую Вас, привет бесконечный Федору Кузьмичу Любящая Вас всей душой
Сережа шлет свой привет, он был это время болен. Камни в почках. Сейчас ничего, уже выходит.
Датируется по почтовому штемпелю: Москва. 16.XII.10.
Анастасия Николаевна, милая, наконец-то я услышала Ваш голос и могу написать Вам. Я замоталась совсем, и репетиции и переезд берут уйму времени и сил, и я прямо устала. Не знаю, поеду ли в Петербург, это еще вопрос не решенный. Но одно знаю, что Незлобинским актерам строго запрещено выступать где бы то ни было. А как бы я хотела поиграть у Вас вот, верно, будет интересно[787].
Живу сейчас ничего, мечтаю, когда все наладится и внешне и внутри а то все еще как-то не налажено на зимний лад. Здесь ничего пока интересного нет. Приезду и жизни в Москве Толстых не радуюсь с инцидента с Вами для меня они весь интерес потеряли, и дружить с ними я больше не могу[788]. Уехали Зайцевы за границу их отъезду я не опечалена не очень я люблю ее, всем знаменитостям виснет на шее, хватает за неприличные места и говорит «ты»[789]. Ну вот, видите, какая я злая. Ну, не думайте, что я уж во всем так, о нет, я никогда не лгу, и пока любила ту же Веру Зайцеву, этого не говорила, а сейчас я у них почти не бываю не люблю их вот пусть они дружат с Толстыми, кстати, он у них останавливался в последний приезд и жил там.