«Покажи, как ты меня любишь!»
так малышу говорят, и он изо всех сил сжимает нас в объятиях. Он еще говорить почти не умеет, а обнимать умеет показывать, как он любит. Выражать свою любовь, изо всех сил прижимаясь к нам и обвивая ручками. Вот так я тебя люблю! Сильно-сильно! Крепко-крепко! Изо всех сил!
Это так нужно и важно каждому человеку чтобы показали, как его любят. Но попросить об этом можно только маленького ребенка. Потому что он искренний. Потому что он не пожмет плечами и не скажет рассудительно: зачем показывать? Ты и так знаешь, что я тебя, как бы сказать, люблю. Или вроде того. В общем, все нормально. Давай поговорим о делах и о важном!
Так это и есть важное. Чтобы показали, как нас любят. Если не умеют говорить это не страшно. Можно показать. Спросить, не устал ли ты. Попросить надеть шапку, если холодно или солнце печет. Купить вкусное просто так и угостить. Дотронуться ласково или обнять в печали. Поцеловать или за руку взять на прогулке. Вечером поставить наш любимый фильм. Выслушать, когда у тебя проблемы, и просто пожалеть и ободрить Много есть способов показать, как любишь! но мы просим об этом только маленького ребенка. Который искренне добр еще. И искренне показывает свою любовь. Ему не стыдно, не жалко, он щедр вот так я тебя люблю! Изо всех сил!
Иногда надо показывать, как сильно мы любим, пока еще можем обнять любимых. Пока еще есть для этого силы. Добрым словом, поцелуем, подарком, прощением, нежностью, которую не просили взрослые не просят нежностей. Но нуждаются в них очень. И потому тихонько просят малыша: «Покажи, как ты меня любишь!» и тоже обнимают и целуют в ответ
Я зашла в сетевой продуктовый магазин у дома
Небольшой и небогатый магазин на окраине, хоть и сетевой. Пятнадцать лет сюда хожу. Обычно людей много и даже тесновато. А сейчас магазин стал просторным. Почти никого нет. На полу разметка, и от нее грустно, как от бумажных полосок, наклеенных крест-накрест на окна. В фильмах про войну эту деталь показывают часто.
Продавцы в перчатках и масках. Все словно постарели; грустно смотрят поверх голубых масок. И негромко говорят друг с другом: «Такие скидки хорошие. А люди не покупают, денег нет у людей!»
Продавцы почти все те же, что и много лет назад. Как только этот магазин ни назывался, а сейчас стал сетевым. Но люди те же, привычные, хорошо знакомые. Те же глаза поверх масок. И старый охранник тот же.
Я зашла в сетевой продуктовый магазин у дома
Небольшой и небогатый магазин на окраине, хоть и сетевой. Пятнадцать лет сюда хожу. Обычно людей много и даже тесновато. А сейчас магазин стал просторным. Почти никого нет. На полу разметка, и от нее грустно, как от бумажных полосок, наклеенных крест-накрест на окна. В фильмах про войну эту деталь показывают часто.
Продавцы в перчатках и масках. Все словно постарели; грустно смотрят поверх голубых масок. И негромко говорят друг с другом: «Такие скидки хорошие. А люди не покупают, денег нет у людей!»
Продавцы почти все те же, что и много лет назад. Как только этот магазин ни назывался, а сейчас стал сетевым. Но люди те же, привычные, хорошо знакомые. Те же глаза поверх масок. И старый охранник тот же.
Зашла женщина средних лет, тоже в маске. У светлых волос отросли темные корни, морщины у глаз. Но видно, что она попыталась накраситься, немного подвела глаза. И под старый плащик надела белую блузку. Зашла и растерянно озирается. А потом решилась и тонким голосом спросила:
Анкету куда подавать? получилось слишком громко в тишине. И визгливо от волнения.
Какую анкету? спросила кассир.
На работу поступить, уже тихо сказала женщина с пегими волосами и вдруг заплакала. Знаете, так по-детски, громко всхлипнув. Маска закрывает лицо, но она все равно отвернулась и стала стараться не плакать. Стыдно закатывать истерику при всех. Кто ж истеричку возьмет на работу?
А продавцы-тетки окружили ее. И кассир включилась в беседу. Женщина осталась без работы, она в кафе работала. И первое время надеялась, что скоро все наладится. Всех выпустят, это она так говорила. Болезнь уйдет или ее научатся лечить. А кафе откроется снова. И она снова будет пельмени и самсу лепить
Но ничего не вышло. Деньги кончились, а надо кормить детей и кота. Дети постоянно есть хотят, они подростки. И кредит надо платить. И за квартиру. Вот она и пришла устраиваться в сетевой магазин. Просто ей сейчас страшно, понимаете? Просто страшно. Вот она и расплакалась.
И продавцы стали утешать женщину. Ее непременно возьмут на работу! Надо только анкету правильно заполнить. Это вы хорошо придумали, что пришли в наш магазин. У нас хороший магазин. Питанием обеспечивают. И хорошие покупатели, вот, смотрите, кто к нам ходит! На этих словах на меня показали пальцем. Но я не в обиде.
Мы в одной шлюпке. Может, не в шикарной и роскошной, но веслами здесь никого не лупят по головам. Люди помогают друг другу спастись и готовы немного подвинуться. Давай залезай бодрее и берись за весла! Не плачь!
И это просто история нынешних времен. Про людей. И про жизнь
Слово «держитесь»
в трудную минуту меня лично не раздражает. Не вызывает желания ответить: «Ах, вам-то хорошо говорить! А мне каково?!» Я в это слово вот какой смысл вкладываю. Профессор Яров писал о блокаде, изучал документальные свидетельства. И такая история его поразила: детей стали отправлять в эвакуацию по Ладоге, по Дороге жизни. Мест было очень мало, дорога была страшная и трудная, а дети были смертельно истощены. Они уже погибали. И надо было выбрать тех, кто сможет доехать. Выдержать дорогу. Спастись. Страшный, трагический выбор И дистрофичные врачи шли на хитрость. Деткам говорили: «Видишь, пол грязный! Ты возьми веничек и подмети пол. Покажи, как ты умеешь!» И те дети, у которых оставались силы, брали веничек и начинали мести Может быть, у них тоже не было сил. Но у них оставалась воля это заменяет силы. Брали веничек и мели И кто-то из проверяющих возмутился, какой-то чиновник. А врачи сказали: «Мы так выбираем тех, кто может выжить в дороге. Кто может перенести дорогу и спастись». Это страшная история, но в блокадном Ленинграде других не было. И я думаю иногда, что жизнь это тоже комиссия. Комиссия говорит: «Возьми веничек. Подмети комнату!» И пока мы можем подмести, пока можем себя заставить мы будем жить. Нас возьмут в трудный, опасный, но спасительный путь. Надо держаться. Изо всех сил надо держаться. Вот это мы друг другу говорим в трудную минуту, вот в чем смысл этого слова, хотя иногда оно кажется обидным и неуместным. Но что еще скажешь? Не будешь же всем про веничек рассказывать, как я вам рассказала. Держись это возьми веничек и подмети. Покажи жизни, что ты еще жив и хочешь жить. И тогда шансов на спасение будет больше. Гораздо больше.