Что происходит? спрашиваю я стоящую рядом старушку.
Сегодня утром из дворца пришел официальный указ о новом военном призыве, тихо поясняет она. По одному мужчине с каждой семьи, начиная с близлежащих деревень, причем берут не только тех, кто достиг совершеннолетия. Забирают всех, кто способен держать в руке меч. Отец мальчика был крестьянином, который часто приезжал сюда торговать. Потом он умер, и этот мальчик самый старший из его детей. Некому занять его место.
«Но ведь он всего лишь ребенок», хочется крикнуть.
Боюсь, наш город будет следующим, бормочет старушка, качая головой.
Ш-ш-ш, не накликай на нас беду, апо, тихо говорит стоящий рядом мужчина. Солдаты наберут достаточно рекрутов в деревне и оставят нас в покое.
Я бросаю на него уничижительный взгляд, и мужчина поспешно уходит прочь. Я с такой силой сжимаю коробку с лунными пряниками, что она сминается. Нет никаких причин для подобных бесчинств, если только дворец чего не задумал. Шифу был прав: перемирие это фарс, на нас снова надвигается война. Зачем Чжэньси пошла на этот шаг? В последней войне наши войска понесли потери, и теперь ей необходимо заручиться народной поддержкой. Забирать детей в рекруты не лучший способ это сделать. Неужели она действует по совету Чжао Яна? Но с какой целью?
Мать мальчика падает ниц, молитвенно сложив руки.
Прошу вас, помилосердствуйте! Мой сын это все, что у меня есть.
Тот из двух солдат, что повыше, усмехается и указывает на пришпиленный к стене пергамент.
Это приказ императорского дворца. Как ты смеешь выказывать неповиновение, крестьянка!
Пожалуйста, смилуйтесь, продолжает причитать женщина. Лицо у нее покраснело, глаза опухли, по щекам текут слезы. В отчаянии она цепляется за солдата с бычьей мордой.
Проваливай! с силой толкает ее солдат, и она с криком падает на землю.
Ма! рвется к ней мальчик, но второй солдат хватает его за шкирку и бьет по голове.
Заткнись или узнаешь, что такое настоящая боль.
Мальчик хнычет, толпа неодобрительно ропщет, но никто не отваживается выйти вперед, чтобы остановить военных. Разумеется, горожане не станут вмешиваться. В отличие от жителей Хеши, эта женщина и ее ребенок не одеты в шелка. Скорее всего, она последовала за солдатами в город после того, как они схватили ее сына.
У меня в груди пульсирует гнев, а образовавшийся в теле сгусток энергии жаждет вырваться наружу. Но я не могу воспользоваться своей магией, ведь во мне признают тяньсай, да и Ан где-то здесь. Я обязан сохранить ее саму в безопасности, а ее личность в тайне.
Пожалуйста, стенает мать. Она пытается подняться, но Бычья Морда пинает ее, и толпа дружно ахает.
Ублюдок. Я выбегаю на улицу, чтобы помочь женщине подняться.
С вами все в порядке?
Она вздрагивает и кашляет, задыхаясь от боли. Ее ободранные кровоточащие руки тянутся к моим.
Мой сын, пожалуйста, верните мне моего сына.
Я встаю и смотрю на солдата.
Только трус может ударить мать и ребенка.
Рыча и плюясь, Бычья Морда хватается за рукоять меча.
Указ из императорского дворца. Ты не имеешь права говорить со мной в таком тоне, чужеземец.
Я ставлю коробку с лунными пряниками на землю, готовясь преподать ему урок. Однако стоит только взяться за сабли, кто-то хватает меня сзади за руку.
Остынь, шипит чей-то голос.
Послушай своего друга, приятель, усмехается Бычья Морда. Он явно мудрее тебя. Бросишь мне вызов, и для тебя дело закончится плохо.
Я с такой силой стискиваю челюсти, что кажется, они вот-вот треснут.
Алтан, тихо предупреждает Ан.
Требуется недюжинная сила воли, чтобы вложить сабли обратно в ножны.
Пошли, мы и так потеряли много времени, ворчит держащий мальчика солдат. Надо следовать расписанию, а солнце уже садится. Он толкает мальчика вперед и с важным видом удаляется.
Напоследок изогнув губы в насмешливой улыбке, Бычья Морда разворачивается и следует за своим товарищем. Толпа расходится, возвращаясь к своим делам и тут же позабыв увиденное.
Меня переполняет чувство вины. Мне стыдно, что никто из моих соотечественников не вмешался, чтобы восстановить справедливость, стыдно, что я сам остался в стороне и позволил этому случиться. Я ничем не лучше их.
Вкладываю коробку с лунными пряниками и выигранными в кости монетами в дрожащие руки матери, понимая, что никакие мои слова или действия не компенсируют ее потерю.
Что происходит, Алтан? Почему они вербуют детей? задает вопрос моя спутница. Я подхожу к стене с указом.
«По приказу премьера Чжао Яна».
Выведенные красным слова, смелые, как кровь.
Почему бы тебе не спросить у отца? взрываюсь я.
Читая указ, Ан бледнеет и прижимает руку к губам.
Нужно время, чтобы подготовить настоящего солдата, объясняю я. Если власти набирают людей с такой скоростью и рядом с таким богатым городом, как этот, им требуется количество. Грядет война.
Я срываю пергамент со стены и топчу его, бросая последний взгляд на мать, у которой солдаты украли сына. Она обмякла. Плачет, тянется к чему-то, лежащему на земле.
Детская игрушка.
В одном я ошибся: война уже идет.
Глава 28
АН
Когда мы возвращаемся в нашу комнату в таверне, от картины, которой мы стали свидетелями на городской площади, у меня все еще болит сердце, но вид знакомой головы с волнистыми волосами поднимает мне настроение.