«Вся хитрость в том, как правильно взмахнуть запястьем и дернуть за веревку», как наяву слышу глубокий, терпеливый голос, и боль утраты возвращается. Несмотря на придворные обязанности, он всегда находил время для нас с сестрой. Его лицо возникает в моем сознании так же ясно, как я вижу мальчика. Притаившиеся в глазах веселье и нежность, когда он был с нами, легкая улыбка. Я помню, как у него сжималась челюсть и морщился лоб всякий раз, когда из-за нашего ребячества разбивалась очередная бесценная ваза. Как он расплывался в улыбке, стоило нам извиниться.
Он сажал меня на свои широкие плечи, давая возможность исследовать закоулки и трещины, которые ребенок не мог увидеть или достать. Для отца не имело значения, что он выглядел нелепо, когда, одетый в императорские наряды и драгоценности, ходил или ползал с маленьким сыном, чье лицо частенько было испачкано едой и грязью.
Шифу однажды сказал, что годы правления отца были самыми мирными в истории. Он был идеалистом. «Это лучшая, но одновременно и худшая черта любого лидера», заметил Шифу.
Останься мой родитель в живых, все было бы совсем по-другому. Мир восторжествовал бы. Он нашел бы способ обратить вспять действие темной магии Юнь Луна, и я не застрял бы сейчас с Ан. Чтобы отвлечься от нелегких дум, я присоединяюсь к кучке уличных ребят, играющих в «Небеса и Девять» [15]. Это игра случая, но если внимательно следить за костями, можно контролировать удачу. Достаточно смухлевать, просто легонько подув на них, ну и без небольшой ловкости рук тоже не обойтись.
На обратном пути в таверну я останавливаюсь у фруктовой лавки. Благодаря игре в кости мой мешочек полон денег, так что не грех и потратить немного.
Пока я расплачиваюсь за пакет красных яблок, две девушки, осматривающие лавку, начинают задавать мне вопросы о Менгу, и я охотно удовлетворяю их любопытство, радуясь, что моя маскировка все еще работает.
На обратном пути в таверну я останавливаюсь у фруктовой лавки. Благодаря игре в кости мой мешочек полон денег, так что не грех и потратить немного.
Пока я расплачиваюсь за пакет красных яблок, две девушки, осматривающие лавку, начинают задавать мне вопросы о Менгу, и я охотно удовлетворяю их любопытство, радуясь, что моя маскировка все еще работает.
Геге, это правда, что вы, северяне, охотитесь с беркутами? интересуется одна из девушек.
Конечно, спокойно отвечаю я.
А вишни цветут у вас круглый год и озера прозрачны, как хрусталь, да, даге? с застенчивой улыбкой подхватывает другая девушка.
Верно, но некоторые красоты Ши способны соперничать даже с великолепием нашей земли. Я одариваю ее многозначительной улыбкой, и она краснеет до корней волос.
Эй, даге, расскажи-ка нам побольше о красотах, которые ты видел в Ши.
Этот голос я узнаю где угодно.
Прямо за нами стоит Ан, одетая в мужское ханьфу и с собранными в пучок волосами, как это принято у Ши. Обе девушки поглядывают на нее с интересом.
Я кладу монеты на прилавок и хватаю пакет с яблоками.
Пошли, говорю я Ан, но она не трогается с места. Нам пора идти. Я крепко обхватываю ее тонкое запястье и вытаскиваю из лавки.
Отчего же? Разве мы только что не завели новых друзей? упрямится она, оборачиваясь и посылая улыбку девушкам, которые продолжают с интересом смотреть на нас.
Это был просто случайный разговор ни о чем.
А мне показалось, что ты с ними заигрывал.
Даже не стану удостаивать тебя ответом, бормочу я себе под нос.
А потом шагаю дальше, не останавливаясь и продолжая крепко держать ее за запястье.
Она искоса смотрит на меня.
Ой, перестань! Тебе бы понравилось, если бы какой-нибудь девчонке вздумалось ради собственного удовольствия поиграть с твоим сердцем?
Не знаю. Возможно, какой-нибудь девчонке стоит попробовать, огрызаюсь я, прежде чем осознаю, что именно ляпнул.
Выгнув бровь, Ан окидывает меня взглядом, а затем наклоняется ко мне очень низко, так, что меня затапливает волна смущения.
Она усмехается:
Возможно, какая-нибудь девчонка так и сделает.
Я отпускаю ее запястье и делаю шаг назад.
Она начинает хихикать:
Это шутка, Алтан. Расслабься.
Ты должна была оставаться в таверне. Тебе слишком опасно здесь находиться, холодно произношу я.
Да, я прочитала твою записку, но мне кое-что потребовалось, поэтому я попросила дочь мастера Ло помочь мне с нарядом. Что скажешь о моей маскировке?
Так себе.
Приходит черед Ан хмуриться. Она сует мне в руки красивую красную коробочку.
Возможно, не стоило беспокоиться.
Что это такое?
Скоро праздник Середины осени. На случай, если у меня не будет другого шанса, я достала для тебя лунные пряники. Двухжелтковые яйца с пастой из семян лотоса. Тянучие, а не рассыпчатые.
Ты запомнила, восклицаю я внезапно охрипшим голосом.
Она бросает на меня странный взгляд.
Почему бы и нет?
Не представляя, как выйти из неловкой ситуации, я показываю ей свой пакет с яблоками.
А это тебе.
Она с подозрением прищуривается.
Это что, какое-то соревнование?
С чего ты так решила? растерянно интересуюсь я.
Прежде чем она успевает ответить, мы слышим доносящиеся с улицы крики отчаяния.
Я резко поворачиваюсь к Ан. Она пятится от толпы, собирающейся вокруг двух солдат. Один держит за плечо мальчика не старше двенадцати лет, другой пристально смотрит на женщину средних лет, опустившуюся перед ним на колени.