К несчастью, как часто бывает с философскими учениями, перед нами оказалось больше вопросов, чем тогда, когда все начиналось. Для начала наше длительное существование во времени казалось достаточно простым. До этого момента! Если быть совершенно честным, мы не знаем, животные ли мы или личности с психологическими качествами. Мы не знаем, можем ли мы разделяться надвое, нужна ли нам телесная преемственность, чтобы выжить. В надежде, что для вас Путь Бене Гессерит более ясен, вот несколько умопомрачительных загадок самоидентичности, найденных во Вселенной Дюны.
Учитывая, что Пол Атрейдес сам себя различает между Усулом, Полом и МуадДибом, находя различные особенности в каждом из них (любовник, герцог и религиозный лидер), можем ли мы в действительности сказать, что они идентичны друг другу?
В «Детях Дюны» Лето II покрывает себя личинками песчаного червя, чтобы слиться с ними и стать Шай-Хулудом («В ужасающем сосредоточения он достиг единения его новой кожи с его телом Моя кожа не моя собственная»). После такого органического преобразования, являлся ли Шай-Хулуд тем же животным, что и Лето II?
Имеется ли доказательство того, что после питья Воды жизни и перенесения спайсовой агонии Пол стал той же личностью, что и Ракелла Берто-Анирул, если он получил ее память?
Является ли Другая память, сущность, получаемая с Водой жизни, личностью?
Вселенная Дюны заставляет нас задавать любопытные и часто тревожащие вопросы о нас самих. Переворачивая и рассматривая то, что мы считаем «естественным» человеческую природу и личность, истории об Арракисе нацеливают нас на исследование нашей повседневной интуиции. И в поиске ответов на эти вопросы мы должны быть открыты к любым мнениям. Мы не должны отстраняться от неприятных вероятностей (что мы, например, нечто более, чем несущественные завихрения в «нарративной гравитации») или бояться подвергать себя тщательному анализу. В философии, возможно, больше, чем в любой другой дисциплине, страх это убийца разума. Например, боязнь нашей собственной незначительности может затуманить наши суждения.
Так примем же позу храброго воина фрименов, выполним быструю медитацию прана-бинду, вдохнем поглубже перед приближением к личностям и прокричим «Йа хъя чаухада!» «Да здравствует дискуссия!»
Обнаружено:
Адамом Фернером
Героизм Муад'Диба
Ницшеанский герой Пол Атрейдес
Я знаю свою судьбу. Однажды мое имя будут ассоциировать с чем-то колоссальным с величайшим кризисом на Земле, глубочайшим конфликтом сознания, с решением, принятым вопреки всему, во что прежде веровали, в чем нуждались, и что свято чтили Я не претендую на звание святого; скорее уж шута. Быть может, я и есть шут. Несмотря на это или же, скорее, вопреки ибо святых никто пока не превзошел по лживости моими устами глаголет истина. Но правда моя чудовищна; ибо до сих пор, правдой считали ложь
А когда правда вступит в борьбу с тысячелетней ложью, наступит хаос, Землю сотрясут землетрясения, произойдет смещение гор и долин, такое, что нам и не снилось.
Понятие политики окончательно растворится в духовной войне; все властные структуры старого общества взлетят на воздух все они основаны на лжи: будут войны, которых еще не видывала Земля. Лишь с меня начинается на Земле великая политика Там, где вы видите идеалы, я вижу человеческое. И, к сожалению, слишком человеческое.
Фридрих Ницше, «Ecce Homo» (предисловие)ИСТОЧНИК: АРХИВЫ БЕНЕ ГЕССЕРИТ
СОБРАНО ПРИНЦЕССОЙ ИРУЛАН
ДАТА: 10216 ДГ
Когда трилогия о Дюне достигает своего конца, «Лев Атрейдесов», живой мессия Лето II, бежит быстрее ветра, он словно «дымка поверх дюн.» Лето бежит не только физически, но и ментально, пытаясь убежать от своей человеческой сущности, «ведь память о человеческой жизни все еще сильна в нем». Быть человеком или в случае Лето «слишком человеком» это одновременно и дар, и проклятье. В трилогии глубоко и комплексно изложено то, как мучительно порой быть человеком, и какими безжалостными люди могут быть по отношению друг к другу.
В сущности, это не безжалостность как таковая, а лишь человеческая природа, и в Лето это качество достигает своего пика.
Наиболее трагично оно выражается в жизни отца Лето, нашедшего в сыне свое продолжение, Пола Атрейдеса.
В сущности, это не безжалостность как таковая, а лишь человеческая природа, и в Лето это качество достигает своего пика.
Наиболее трагично оно выражается в жизни отца Лето, нашедшего в сыне свое продолжение, Пола Атрейдеса.
Великую трилогию Фрэнка Герберта можно читать на многих уровнях. Она, безусловно, подпадает под категорию фантастики, но речь здесь идет о существах, слишком похожих на нас, чтобы не вызывать понимания и сопереживания. Эти существа в целом очень подобны человеку: они страдают, они жаждут, они кровоточат, они умирают, у них есть амбиции, у них есть семьи, у них есть религия. Территориально действие происходит в различных местах, от дворцов и сиетчей, до целых планет, и в том числе в самой Империи, однако физическая география в контексте масштаба здесь не так актуальна, как воздействие определенной среды на сознание ее обитателей. Человек может править тысячами планет, но он лишь человек. Как Проповедник, который, в свое время и сам управлял этими планетами, сказал Принцу Фэрадэну в «Детях Дюны»: