Здесь мы видим моральный подтекст предупреждения Хайдеггера. Технологии предлагают нам думать о людях как о чем-то менее значительном, чем они на самом деле являются. Не только их достоинства должны быть оценены в отношении пользы для нас, но и их духовный путь, мысли и эмоции будут редуцированы до того, что их логика может дать нам, и она будет рассматриваться как еще один инструмент. Учитывая правильный подход, ментаты могут давать полезные ответы, подобно древним машинам.
В научно-популярном труде «Без меня ты ничто» о настоящей компьютерной революции, происходящей вокруг него, Герберт сам был не уверен в предположении, что «функции нашего мозга могут быть сведены к механическим принципам». Другие философы, например Хьюберт Дрейфус, были вдохновлены Хайдеггером в стремлении доказать, что компьютеры и другие подобные системы, полагающиеся на символы, никогда не смогут имитировать наш способ мышления и аргументации. Они доказывали, что любое количество манипуляций с символами не сможет воссоздать опыт живого существования, а сможет дать лишь похожий на человеческое мышление ответ. И даже если такое подражание превысит наши возможности, захотим ли мы, чтобы машины взяли на себя роль мышления? Даже самый просчитанный ход может быть ошибочным, как было показано джихадом в «Дюне».
Ирулан была одной из первых, кто выступил против Алии, над которой нависла опасность морального разложения: «сегодня мы восстаем против решений, как восстаем против врагов, или мы бездействуем, что сродни поражению, позволяя решениям других двигать нами. Неужели мы забыли, что это мы были теми, кто задал порядок вещей?» («Дети Дюны»). Алия противилась этому. Она хотела лишь держаться у власти и сделала бы что угодно, чтобы достичь этого. Но критика Ирулан попадает точно в цель: выбрав только игру в большую политику, Алия никогда не принимала настоящих решений. Ее персональные мотивы и убеждения были проигнорированы за их непрактичность. Ее зависимость во власти политических нужд вызывает вопрос: что Алия как личность по-настоящему сделала? Были ли хоть какие-то действия ее собственными, а не продиктованными обстоятельствами?
Это такая же дилемма, на которую джихад так яростно дал ответ на уровне проблемы Пряности. Даже если компьютеры всегда дают правильный ответ, то чем станем мы, если позволим им контролировать нашу жизнь? Когда на каждый вопрос найден ответ, жизнь встает на автопилот, что и произошло с Полом в «Мессии Дюны». Предостережение о Великом Восстании, о потере индивидуальности нашло свое лучшее место после активных и героических событий в Дюне. Когда круговорот событий замедляется и трон завоеван, мы вынуждены принять факты: джихад Пола был кровавым завоеванием, фримены были испорчены изнутри, а Пол в лучшем случае сомнительный герой. Его манипуляции фрименами унизили их, низвели их до состояния инструмента и в итоге лишили их гордости. Даже его брат по сиетчу Стилгар стал фанатиком: «Он был подобием человека, выразился Пол в последней главе «Дюны». Я видел, как друг превратился в поклонника».
Вероятно, скорее всего мы узнаем, что величайшее «оружие» Пола предвидение, это и ловушка и проклятие.
Иметь видения о будущем очевидно гораздо практичнее, когда ведется война, когда нужно обыграть политического противника. Таким образом, Пол сделал лучший ход, посмотрев на будущий исход событий. Лучшие решения, лучшие действия и так каждый раз. Кажется, Пол превзошел систему и действительно нашел «технологическое средство», которое позволило ему победить в каждом из случаев и предусмотреть все неприятные повороты.
Но очевидно, что ему пришлось «оставаться на этом пути». Как только он нашел дорогу к лучшему из исходов, ему пришлось по ней следовать. Учитывая, как выбор слов и малые отклонения в действиях могут сильно повлиять на последующий путь, Пол мог чувствовать себя в безопасности, лишь строго следуя своим видениям. И когда он становился все более зависимым от Пряности, ему требовалась повышенная точность видений для следования по этому пути. Он стал зависим от того же средства, с помощью которого он манипулировал, чтобы свернуть прошлую династию. Снова разрушается иллюзия нейтральности средства, которым можно воспользоваться как беспроблемным объектом.
У технологического мышления и поведения есть своя цена, которая будет скрыта от нас. Предвидение Пола выполнило свою политическую цель, но, согласно историку Бронсо с Икса, это был инструмент для пророчеств, который убил его: «Возможен лишь один ответ, что полностью точное и окончательное предсказание летально» («Мессия Дюны»).
Этот же историк был убит Квизаратом из-за предположения, что Пол лишился своей человечности. Но тем не менее его дар действительно стоил ему дорого: Пол едва ли замечал, что слепнет ведь и ранее все это окружало его. Он становился отстраненнее и мрачнее, а его жизнь становилась повторением его видений. Какой тяжелой походкой он шел, когда хотел увидеть свою дочь, зная, что доктор скажет о Чани. Лето II в конечном счете назвал это «святой скукой». Что хорошего в жизни, в которой нет неожиданностей и нет настоящих решений?