Тут на мойку заехал здоровенный автомобиль «Lincoln Continental», из колонок которого грохотал хип-хоп. Когда он встал на пост рядом с нами, от басов завибрировал тротуар.
Хирону пришлось что там за шум? крикнул Лука.
Я разберусь! крикнула в ответ Аннабет, явно обрадовавшись возможности скрыться с его глаз. Гроувер, пошли.
Что? спросил Гроувер. Но
Отдай Перси пистолет и пойдем! скомандовала она.
Пробурчав что-то о том, что девчонок понять сложнее, чем Дельфийского оракула, он передал мне пистолет и пошел за Аннабет.
Я поправил шланг, чтобы радуга не исчезла и я мог видеть Луку.
Хирону пришлось разнимать драку, перекрикивая музыку, сообщил Лука. Обстановка у нас напряженная, Перси. Пошли слухи о ссоре Зевса с Посейдоном. Мы пока не знаем, кто их распустил, вероятно, тот же гад, который призвал адскую гончую. В общем, у нас тут враждующие лагеря. Похоже, скоро нас ждет новая Троянская война. Афродита, Арес и Аполлон встали на сторону Посейдона. Афина поддерживает Зевса.
Я содрогнулся при мысли о том, что домик Клариссы может хоть в чем-то поддержать моего отца. На соседнем посту Аннабет начала препираться с каким-то парнем, и музыка заиграла гораздо тише.
Ну и как ваши успехи? спросил Лука. Хирон расстроится, что пропустил ваш звонок.
Я рассказал ему почти обо всем, включая мои кошмары. Я был так рад его видеть и хотя бы на пару мгновений почувствовать себя снова в лагере, что не заметил, как долго говорю. Аппарат запиликал, и я понял, что у меня осталась всего минута до того, как вода выключится.
Жаль, что я не с вами, вздохнул Лука. Боюсь, мы ничем не можем помочь вам отсюда, но слушай наверняка это Аид украл великую молнию. Он был на Олимпе во время зимнего солнцестояния. Я сопровождал экскурсию, и мы его там видели.
Но Хирон сказал, что боги не могут напрямую забрать магические предметы других богов.
Это так, смутился Лука. И все же У Аида есть Шлем тьмы. Кто еще мог пробраться в тронный зал и украсть великую молнию? Для этого нужно быть невидимкой.
Мы помолчали, и тут до Луки дошел смысл его слов.
Нет-нет! воскликнул он. Я не имел в виду Аннабет. Мы с ней знакомы целую вечность. Она бы никогда Понимаешь, она мне как сестра.
Уж не знаю, обрадовалась бы Аннабет его словам или нет. Музыка на соседнем посту замолчала. Кто-то в ужасе закричал, хлопнула дверь машины, и «Lincoln Continental» умчался с мойки.
Тебе стоит проверить, что там случилось, сказал Лука. Слушай, а ты носишь крылатые кроссовки? Мне будет спокойнее, если я буду знать, что хоть как-то тебе помог.
А ну да! соврал я, надеясь, что вид у меня не слишком виноватый. Да, они очень пригодились.
Правда? он улыбнулся. И размер подошел?
Вода выключилась. Водная взвесь в воздухе начала растворяться.
В общем, будь осторожен в Денвере, крикнул Лука, но его голос звучал все тише. И передай Гроуверу, что в этот раз все будет хорошо! Никого не превратят в сосну, если он
Капельки осели на землю, и Лука исчез. Я остался один на промокшем посту автомойки.
Аннабет с Гроувером, смеясь, вышли из-за угла, но, увидев мое лицо, посерьезнели. Улыбка сошла с лица Аннабет:
Перси, что случилось? Что сказал Лука?
Почти ничего, соврал я, чувствуя, что в животе у меня пусто, как в домиках Большой тройки. Давайте где-нибудь поедим.
Через несколько минут мы уже сидели за столиком в сверкающей хромированной отделкой закусочной. Вокруг ужинали семьи: все ели бургеры, запивая их газировкой и безалкогольным пивом.
Наконец к нам подошла официантка. Скептически подняв бровь, она спросила:
Ну?
Хм, э-э, мы бы хотели заказать ужин, сказал я.
А у вас, детишки, есть деньги?
У Гроувера задрожала нижняя губа. Я испугался, что он начнет блеять или, того хуже, станет жевать линолеум. Судя по виду Аннабет, она была готова рухнуть в голодный обморок.
Я пытался придумать какую-нибудь историю, чтобы разжалобить официантку, как вдруг здание содрогнулось от рокота; на обочине остановился мотоцикл размером со слоненка.
В закусочной воцарилась тишина. Фара на мотоцикле горела красным. На бензобаке были нарисованы языки пламени, и с каждой стороны к нему была прикреплена кобура с дробовиком. Сиденье было кожаным и кажется, это была белая человеческая кожа.
При виде здоровяка, сидящего на мотоцикле, любой профессиональный борец с плачем побежал бы к мамочке. На нем были красная майка, черные джинсы и черный кожаный плащ, на бедре у него красовался охотничий нож, а на глазах широкие солнечные очки красного цвета. Я еще не встречал такого свирепого, грозного лица, как у него по-своему красивого, но злобного. На голове у незнакомца лоснился черный «ежик», а на щеках пестрели шрамы, явно заработанные в многочисленных драках. И все же меня не покидало странное ощущение, что его лицо мне откуда-то знакомо.
Когда он вошел, по закусочной прокатилась волна сухого жара. Все присутствующие встали, будто их загипнотизировали, но байкер величественно махнул рукой, и они сели обратно на свои места. Люди снова заговорили. Официантка моргнула, словно кто-то нажал у нее в голове кнопку обратной перемотки, и снова спросила: