Натюрлих! сообщил я.
Как можно это сделать, не видя пораженного органа?
Почему не видя? Вот возьмем вас. На левой голени старый шрам видимо, ранение. Пострадала кость оскольчатый перелом. Он зажил, но следы остались.
Осколок, буркнул он. Нашу колонну в 1945-м разбомбили американцы. Вы могли это угадать я слегка прихрамываю.
Еще один шрам от операции на животе. Швы видны. А еще рубец на желудке видимо, следствие резекции.
Прободная язва, потрясенно сказал он. Герр Мурашко, это невозможно! Вы видите меня впервые.
Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, процитировал я Шекспира в немецком переводе. Я официально признанный в СССР целитель, герр Майер. Моя компетенция подтверждена министерством здравоохранения Белоруссии. Практикую в трех клиниках в Минске. Основная специализация детский церебральный паралич. Счет исцеленных мною детей пошел на тысячи. Среди них есть и немецкий мальчик его привозили в Минск. В настоящее время в составе официальной делегации лечу во Франкфурт. Руководство клиники имени Гете пригласило меня продемонстрировать свое умение. Исцеление от язвы, свидетелем которого вы стали мелочь. Церебральный паралич куда сложнее. Или слепота.
Вы исцеляете слепоту?!
Если у пациента сохранилось хотя бы два процента зрения. Работаю преимущественно с детьми с ними легче.
Из Франкфурта вернетесь в СССР?
Зависит от обстоятельств. Я поработал бы в Германии, но, боюсь, не разрешат.
Одному да, кивнул он. Но под эгидой авторитетной клиники Предлагаю, «Шарите». Если все, что вы сообщили, правда
Не сомневайтесь, герр Майер! Демонстрация моих умений в клинике Гете убедит даже закоренелых скептиков. Вот увидите!
Только не оставайтесь там! сморщился он. Западные немцы высокомерны. Мы, восточные, проще и открыты для общения. Да и с русскими дружим. Я как раз летал в гости к московским друзьям.
Началась вербовка. Это хорошо. Без куска хлеба не останусь.
Подумаю, герр Майер!
Держите! он протянул мне визитку. Звоните в любое время.
Я взял и поблагодарил. К моменту посадки «боинга» в Берлине мы прикончили коньяк и заполировали это дело шампанским. Не пропадать же добру! Думаете, немец возражал? Счас! На халяву они пьют, пока не упадут. Вика в этом не участвовала спала, прислонившись щекой к спинке кресла. С Майером мы расстались тепло. Дружить семьями он, правда, не предложил. Не наш человек
Глава 3
Хоть и летели мы вслед за солнцем, но в аэропорт Франкфурта прибыли поздним вечером. Да еще посадка в Берлине Получили багаж и отправились на стоянку такси. По пути я нашел работавший пункт обмена, где за сто долларов получил 145 марок. Грабительский курс[9], конечно, но куда денешься? В аэропортах он всегда такой.
За поездку таксист затребовал 25 марок ночной тариф. Жадина! Тут-то ехать десяток километров. Пришлось раскошелиться. Новое огорчение ждало нас в отеле. Гостиницу я выбрал ту, которую определила нам приглашающая сторона. Рассчитывал на халяву. А вот счас! Полистав наши советские паспорта и сверившись с бумагами, портье покачал головой:
К сожалению, герр Мурашко, номер для вас с супругой заказан только с завтрашнего числа. Если будете селиться сейчас, придется заплатить 60 марок.
Вымогатели немецкие! Можно было поискать гостиницу подешевле, но, глянув на сонную Вику, я достал кошелек. Грабьте! Ничего, мы с вами сочтемся. В номере мы скоренько приняли душ, почистили зубы и повались спать, не разбирая чемоданов. Завтра
Проснулся я от осторожного поглаживания: кто-то ласково касался моего лица. Открыл глаза: Вика. Склонилась надо мной и бережно трогает мою щеку пальчиком.
Вставай, соня! улыбнулась жена. Уже девять.
Это по московскому времени, хмыкнул я. Мы не переводили часы. Здесь восемь или семь, нужно уточнить.
Все равно пора, не согласилась супруга. Завтракать пора. Есть хочу!
Пришлось вставать и тащиться в ванную мыться, бриться, чистить зубы. В ресторан отеля мы отправились спустя полчаса. На входе предъявили официанту ключ от номера завтрак входит в стоимость проживания, и прошли в зал. Кормили по принципу шведского стола подходишь к раздаче и берешь, на что глаз лег. Выбор, правда, скромный. Сыр, нарезанный полупрозрачными ломтиками, несколько сортов ветчины, масло, булки, кофе, чай. Я не стал скромничать и навалил себе полную тарелку.
Можно брать столько хочешь? удивилась Вика.
Сколько съешь, успокоил я. А вот выносить запрещено. Не стесняйся, милая! Объедим немцев! Они содрали с нас 60 марок. Мы съедим на сто!
Вика фыркнула, но примеру последовала. Мы отнесли тарелки к столику, я сходил за напитками. Вике принес чай, себе черный кофе. Следует взбодриться последствия вчерашнего загула в самолете давали знать. За столом Вика пыталась соорудить из булочки бутерброд. Я отобрал, разрезал булку по высоте, намазал половинки маслом и навалил на одну сыра, на вторую ветчины.
Ешь! придвинул любимой.
В меня столько не влезет, усомнилась она.
Еще как! успокоил я.
Влезло. Из ресторана мы выбрались сытые и довольные. Поднялись к себе, разобрали чемоданы, переоделись и отправились гулять. У портье я спросил адрес ближайшего банка, тот помялся, но назвал. Наверняка хотел, чтоб менял доллары у них. А вот счас! Знаем ваши курсы.