Мы были там. Мы все были там. И мы ее не спасли.
На похоронах Адам сидел позади меня, зажатый между Тиной Фаулер и Джейком Горовицем. Я выпрямила спину и смотрела вперед, стараясь не ерзать перед ним. Когда мистер Арнольд произносил надгробную речь, Адам протянул руку и сжал мое плечо, скользнув пальцами по обнаженной коже. Я чувствовала себя выпотрошенной, разделанной, как рыбное филе, готовое к употреблению.
Наутро после вечеринки у Никки я резко просыпаюсь, лицо в холодном поту. Опять ночной кошмар. Раньше они отличались предсказуемостью. Выпадающие зубы. Ступор на экзамене. Это последствия стресса, говорила мама. Но после смерти Шайлы все изменилось я постоянно видела ее во сне. Ее обгрызенные ногти, лицо, длинные руки и ноги. Они прокрадывались в меня. Как и картинки той ночи. Завывающий ветер. Ревущий костер. Ее развевающиеся золотистые волосы, когда она вышагивала в лунном свете. Звезды на потолке моей комнаты иногда успокаивали, если я просыпалась задолго до рассвета. Но я всегда держала включенной и настольную лампу.
Однако прошлой ночью мне приснился совсем другой ужастик. Я крепко зажмуриваюсь, и на меня надвигается безупречно симметричное лицо Рейчел Кэллоуэй с прищуренными глазами и растянутым ртом. Грудную клетку как будто сжимает обручем, и я распахиваю глаза. Это всего лишь сон.
Но то, что Рейчел снова появилась в моей жизни, вовсе не сон. Я похлопываю рукой по одеялу, пока не нащупываю свой телефон, уютно устроившийся между подушкой и изголовьем кровати. Я открываю ее сообщения.
«Это Рейчел Кэллоуэй».
А это звучит почти зловеще: «Грэм не убивал Шайлу. Он невиновен».
Почти.
Тук-тук, доносится из-за двери мамин голос. Можно мне войти?
Я запихиваю телефон под подушку, как будто это контрабанда.
Угу.
Дверь распахивается.
Нельзя так долго спать. День ждет. Быстрым шагом мама подходит к окну и раздвигает тонкие занавески. Солнце жаркое и липкое, особенно для сентября.
Я подросток. А подросткам положено спать. Я переворачиваюсь на живот.
Ты можешь сегодня отвезти Джареда на репетицию оркестра? Мы с папой собираемся съездить по делам.
Конечно.
Он должен уехать через пять минут. Ключи от машины у двери.
Я со стоном поднимаюсь с кровати, засовывая телефон в карман фланелевых шорт.
Когда я спускаюсь вниз, Джаред уже околачивается возле маминого хэтчбека, обгрызая кожицу вокруг ногтей. Он подхватил мою дурную привычку. Дурную привычку Шайлы.
Как прошла вечеринка? спрашивает он.
Отлично, отвечаю я и выезжаю задним ходом с подъездной дорожки. Постой. А где твоя бас-гитара? Заднее сиденье пустует.
Там найдется лишняя для меня.
Но ты всегда играешь на своей гитаре. Ты станешь горбатым, таская эту штуку на себе.
Только не эту. Она электрическая.
Ты же не играешь на электрогитарах, болван.
Тут сверни направо, говорит он, пропуская мои слова мимо ушей.
Я поглядываю на него. Он практически вырыл кратер на среднем пальце.
Давай начистоту, куда мы едем?
К Брайсу Миллеру.
Я не могу скрыть удивления.
Серьезно? Мы с Адамом годами пытались их подружить, но Брайс всегда вел себя вызывающе толкал мальчишек на баскетбольной площадке, хватал девчонок за бретельки лифчиков. Его игривость граничила со злым озорством, безобидным для меня, но пугающим и отталкивающим для Джареда.
Джаред кивает.
Он играет на гитаре. Пригласил меня на джем-сейшн[31].
Хорошо. Я улыбаюсь и мысленно сочиняю сообщение Адаму. А мама знает?
Да. Она визжала от радости, ей не терпелось рассказать Синди Миллер, что их младшенькие наконец-то подружились! говорит он, подражая маминым восторженным интонациям.
Смех пузырится у меня в груди.
Это пойдет тебе на пользу.
Джаред закатывает глаза.
Скажешь тоже.
Я достаю свой телефон и настраиваю любимый плейлист. Сплошь из попсы восьмидесятых. Рев Мадонны вырывается через динамики, и покой разливается в моем теле, пока я следую знакомым маршрутом к дому Адама. Я помню его наизусть, могу с закрытыми глазами проехать по извилистой, выложенной кирпичом подъездной дорожке. Адам не вернется из школы до осенних каникул в следующем месяце, но даже близость к его дому, к его вещам кружит мне голову.
Джаред кивает.
Он играет на гитаре. Пригласил меня на джем-сейшн[31].
Хорошо. Я улыбаюсь и мысленно сочиняю сообщение Адаму. А мама знает?
Да. Она визжала от радости, ей не терпелось рассказать Синди Миллер, что их младшенькие наконец-то подружились! говорит он, подражая маминым восторженным интонациям.
Смех пузырится у меня в груди.
Это пойдет тебе на пользу.
Джаред закатывает глаза.
Скажешь тоже.
Я достаю свой телефон и настраиваю любимый плейлист. Сплошь из попсы восьмидесятых. Рев Мадонны вырывается через динамики, и покой разливается в моем теле, пока я следую знакомым маршрутом к дому Адама. Я помню его наизусть, могу с закрытыми глазами проехать по извилистой, выложенной кирпичом подъездной дорожке. Адам не вернется из школы до осенних каникул в следующем месяце, но даже близость к его дому, к его вещам кружит мне голову.
Спасибо, говорит Джаред, когда я останавливаю машину.
А где Брайс? Я хочу с ним поздороваться.